Саймону было нужно ее полное доверие, но как заручиться этим доверием, если он сам себе не доверяет?
— На балу может случиться всякое. Не исключено, что кто-то попытается.
Прошло несколько часов, а Саймона не оставляли мысли о случившемся. Какой же он идиот! Привел в свой дом девушку, взял под свое покровительство и — на тебе! — полез целоваться. А потом даже не извинился. Почему? Потому что с самого первого момента, еще тогда, в кафе, ему хотелось узнать вкус ее губ. Узнал. Но теперь ему хотелось ее еще больше.
Да. И что только взбрело ему в голову? В Джулии было нечто такое, что заставляло совершать необдуманные поступки, что притягивало к ней как магнитом. Но ведь он не мальчишка и прекрасно знает, сколь опасно играть с непредсказуемым огнем чувств. Перед Саймоном был пример его отца, бездумно вторгавшегося в судьбы женщин и пережившего не одну, а трех жен.
Впрочем, отнюдь не печальный пример родителя был причиной того, что Саймон всегда прекращал отношения, как только к страсти начинала примешиваться привязанность. После всех фокусов отца сын надеялся, что не повторит его глупостей, но однако же и сам совершал ошибки одну за другой. Его помолвка с Марго объяснялась чисто деловыми соображениями. Но она влюбилась в него. И Саймон, вместо того чтобы немедленно пойти на разрыв, тянул до последнего, надеясь пробудить в себе ответные чувства. В конце концов Марго распознала ложь, и они расстались, но к тому времени ее молодость безвозвратно ушла, идеалы умерли, а сердце оказалось разбитым. Ради чего?
Он получил серьезный урок. Если отношения с женщиной угрожают выйти из-под контроля, следует немедленно их рвать.
Но, закрыв глаза, Саймон снова и снова чувствовал, как этот самый контроль выскальзывает из рук, воображение рисовало мучительно яркие картины с участием Джулии.
Застонав от отчаяния, он встал с кровати и накинул шелковый халат. Непрошеных демонов запретного желания лучше всего изгонять стаканчиком виски и добрым бифштексом.
Торопливо сойдя по лестнице, Саймон повернул к кухне и вдруг наткнулся на что-то. «Что-то» было мягким, с приятной на ощупь бархатистой кожей. Джулия, подумал он, уловив аромат цветочных духов и нащупав округлый изгиб плеча.
— Джулия?
— Саймон? — Она облегченно перевела дыхание и интуитивно прижалась к нему.
— Черт возьми. Я вас не ушиб? — прошептал он, проводя руками по ее плечам, бедрам, груди.
Она тихонько застонала, поёжилась и отступила.
— Нет, спасибо, все в порядке. Просто… Понимаете, я не могла уснуть. Комната, кровать… все такое непривычно большое. В общем, я решила…
Он представил, как она лежит на огромной кровати, вполне широкой, чтобы вместить двоих, и… помотал головой, отгоняя соблазнительное видение.
— Я искала кухню, — продолжала Джулия, — но, похоже, заблудилась.
Саймон улыбнулся. Ее голос звучал так жалобно, словно она потерялась в джунглях.
— Я отведу вас туда. Посмотрим, что там можно найти. Следуйте за мной.
В кухне он первым делом включил свет.
На Джулии был тонкий ситцевый халатик, изрядно полинявший после множества стирок. На ком-то другом он, наверное, выглядел бы жалким и убогим, но не на Джулии. Бледно-голубая ткань соблазнительно обтягивала выпуклости роскошного тела, при виде которого только слепому не понадобился бы ледяной душ. Возможно, эти формы не соответствовали выдуманным какими-то умниками параметрам красоты, но в данный момент Саймону было совсем не до параметров.
Он с трудом заставил себя поднять взгляд. Джулия смотрела на него испуганно-выжидательно, словно то, что он собирался сказать, могло решить ее судьбу.
Не забывай, напомнил себе Саймон, что она здесь, чтобы учиться, а ты — чтобы учить.
— Я поищу какую-нибудь закуску, — мягко сказал он, — а потом, коль скоро мы оба не спим, давайте определим нашу стратегию.
Она кивнула с самым серьезным видом.
— Да, наверное, так будет лучше. С чего начнем?
Для начала, подумал Саймон, следовало бы переодеть тебя во что-то такое, что не вызывало бы у меня желания заглянуть под эту одежду. Но, разумеется, ничего подобного он не сказал.
— Пожалуй, начнем с ваших волос.
Ее лицо выразило удивление.
— У вас ничего не получится, — с улыбкой сказала Джулия. — Я обращалась к лучшим парикмахерам. Это безнадежно.
Безнадежно? Только не для него. Какими бы посекшимися и растрепанными они ни были, Саймон мог бы придумать сотню способов улучшить их вид. Присмотревшись, он понял, в чем их особенность: они выглядели так, как выглядят волосы женщины, всклокоченные рукой жадного любовника после долгих и страстных ласк. В ее волосах было что-то чувственное, вызывающее у мужчины желание снова и снова погружать в них свои пальцы. Такие волосы, возможно, не соответствовали образу графини, но как нельзя лучше подходили нарисованной его воображением обнаженной, раскинувшейся на смятых простынях, пресыщенной любовью Джулии. Именно такой Саймон хотел видеть ее сейчас, и не только видеть, но и ласкать мягкий шелк этих прядей и завитков, прижиматься к ним воспаленными губами, вдыхая пьянящий аромат разгоряченного тела.
А еще он знал, что если не остановит поток этих мыслей, то ничему не сможет научить ее.
И все же с волосами Джулии надо что-то делать.
5
Ничего страшного, успокаивала себя Джулия следующим утром, направляясь по длинному коридору к комнате, где ее ждали Саймон и стилист. Глупо так нервничать и переживать из-за какой-то прически. Ну и что из того, что она растила волосы целый год, с нетерпением ожидая, когда они лягут на плечи? Саймону нужно, чтобы она походила на женщину, чувствующую себя непринужденно в обществе особ «голубой крови». И если для этого необходимо чем-то пожертвовать, то пусть так и будет. Тогда почему ее колотит нервная дрожь?
Ответ пришел сам собой. Потому что, когда Саймон поцеловал ее накануне, мир померк перед ее глазами, растворившись в зыбкой дымке пробудившегося желания. Потому что потом, когда она вернулась в свою комнату и легла на непривычно широкую кровать, сон еще долго не шел к ней, а губы горели, храня память о поцелуе Саймона.
Да, она вела себя как последняя идиотка и получила то, что заслужила: чувство уязвимости и опустошенности. Волосы, растрепанные и непокорные, были ее щитом, они давали понять, что от нее не стоит ожидать сюрпризов, подвохов и разочарований, дурацкой романтики и обид. Как только ее пряди упадут на пол, она станет такой же, как все.
— В том-то и смысл, Джул, — пробормотала она себе под нос. — Ты здесь именно для того, чтобы стать другой. А невысокая милая женщина, стоящая у окна вместе с Саймоном, наверное, и займется твоим перевоплощением. Что ж, по крайней мере через пару часов отсюда выйдет другая Джулия.
