— Я ничего не знаю!
— Ты, как все мужчины, боишься правды. Ты, как все мужчины, готов годами мучиться, вместо того чтобы сразу отрубить кошке хвост, а не по частям. Знаешь это выражение?
— Знаю.
— Все кончилось. Истаяло. Лучше уже не будет. И как прежде не будет. Будет только хуже. Оба начнем врать друг другу. Зачем? Не лучше ли закончить именно сейчас, когда я устала…
— А ты устала?
— Не перебивай! Когда я устала, а перед тобой замаячил новый этап в жизни. Разойтись с наилучшими пожеланиями друг другу, сохранив дружеские чувства. Не говори ничего, подумай и поймешь, насколько я права. А я, пожалуй, перейду в другую газету. Не потому, что мне больно тебя будет видеть, а чтобы уж сразу, чтобы не было искушения продолжать взаимный обман.
— А с кем я останусь? Где я такую сотрудницу найду? — Илья пытался перевести все в шутку.
— Поправляйся, дорогой!
Я шла из больницы и думала: все правильно. Я все сказала хорошо. Не он меня бросил. И не я его. Мы действительно просто и элементарно надоели друг другу. Вот и все. Теперь главное: сделать то, что я обещала. Найти другую работу. Завтра же.
Пришло завтра, и я нашла, но не работу, а Ольгу. Это оказалось несложно, не понадобилось даже обходить все три этажа Центрального универмага, парфюмерный отдел был на первом этаже. Я увидела ее издали у прилавка с журналом в руках (покупателей было мало, потому что в этом отделе продавалась дорогая импортная парфюмерия). Я остановилась на минуту. Думала.
Зачем я пришла? Что хочу сказать ей?
Я не знала этого до самого последнего момента, до того момента, когда подошла к прилавку и молча остановилась, глядя на нее.
Она оторвалась от журнала, взглянула на меня равнодушно, как на покупательницу, но тут же взгляд ее изменился.
— Здравствуйте…
— Добрый день! — отозвалась я.
— Хотите что-то купить?
— Нет.
— А что?
— Догадайтесь! — предложила я.
— Извините, я загадками не увлекаюсь!
У нее был вид человека, приготовившегося защищаться. Но я и не собиралась нападать. (Бороться за любовь, блин!) Тем не менее геройство ее оценила, сказав:
— Правильно, девочка, так и нужно!
— Я вам не девочка.
— Ну, извините. Итак, без предисловий. Вы, вероятно, подумали, что я — близкий человек для Ильи Сергеевича?
— Я ничего…
— Дослушайте, пожалуйста! Да, я была довольно долго близким человеком. Но все кончилось. Не вчера и даже не позавчера. Но он слишком добрый, он боится обидеть. Я, честно говоря, этим пользовалась. Хотя могла бы пользоваться и дальше. Но вовремя остановилась. У нас тупик, понимаете? И вы поможете ему выйти из тупика. И мне поможете. Поэтому не берите ничего в голову, он свободен. Понимаете?
— Я не собираюсь помогать ему и тем более вам, — сказала Ольга. — Я не связываю с Ильей Сергеевичем никаких планов!
— Да? Ну, пусть вам так кажется.
— Мне не кажется, я уверена!
— Хорошо, пусть так. Но — в порядке допущения. Если, несмотря на ваше нежелание, у вас что-то получится… Если, повторяю в порядке допущения, вы сблизитесь с ним… То я вас прошу иметь в виду одну вещь. Он, с одной стороны, независимый, гордый человек. Ему кажется, что он поступает так, как хочет он. Но это всегда оборачивается его полной подчиненностью другому. Понимаете? Если вы захотите за него замуж…
— Я замужем, между прочим! — сказала она, машинально опуская вниз правую руку, чтобы не видно было, что у нее нет обручального кольца.
Я не стала ее уличать, только сказала:
— Я тоже, ну и что?
Ольга промолчала.
— Так вот, если вы захотите, чтобы он на вас женился, он женится. Захотите уехать с ним в Москву — он добьется этого. Захотите на Запад — он и этого добьется. Он сделает все, что вы захотите. Но имейте в виду, не пройдет и двух лет, как он начнет тосковать. У него была любовь и, насколько я понимаю, больше не будет. Он — из таких. Я могла бы женить его на себе, я все могла бы и еще могу. Но не хочу.
— И мне советуете?..
— Я вам ничего не советую. Просто он мне пока дорог. У нас больше ничего не будет, я это знаю абсолютно точно. Но он останется дорогим для меня человеком. Я буду беспокоиться за него. И пришла, всего лишь чтобы немного о нем рассказать. А уж как поступать, это ваше дело.
— Я тоже так считаю.
— Вот и славно.
Господи, зачем я все это говорила? Зачем наплела про Илью столько глупостей, выставив его козлом на веревочке?! Обидеть заочно его хотела, показать в дурном свете?
Хотя, с другой стороны, я благородно сообщила ей о его свободе.
Сомнительное, однако, благородство. Я будто торопила события, чтобы подтолкнуть ее к Илье, а Илью к ней, спешила доказать и показать, что от меня что-то зависит, что я — могу!
И все это, как я понимаю теперь, лишь для одного: чтобы не чувствовать, что меня все-таки бросили.
Как ненужную вещь. Ветошь.
И тут кончается эта сказка, а на самом деле присказка, потому что еще одна сказка впереди.
Нет, было еще что-то вроде последней агонии. Илья время от времени подвержен запоям, по сравнению со многими другими — редко и ненадолго. Когда их отношения с Ольгой были в полном разгаре (а я еще работала в этой редакции, чтобы не убегать куда попало второпях), Илья ушел в такой запой.
Позвонил мне ночью, признался в любви. Я не слышала его, не слушала. Мало ли что спьяну наболтает. Но когда узнала, что мать его уехала к сестре в Волгоград, встревожилась. Это уже опасно.
И решила приехать к нему.
Я захотела проверить себя.
Мне хотелось убедиться, что я в кратчайшие сроки все в себе выжгла, остались лишь чувства — родственные. (Да и как им не появиться, за восемь-то лет?!)
Я приехала и застала у него Ольгу. Они ссорились. Они ссорились так, как ссорятся близкие люди. Я хотела уйти, но Ольга опередила меня и ушла первой.
— Ничего, — сказала я Илье. — Милые бранятся — только тешатся.
Запой оказался тяжелым, мне пришлось провести около Ильи несколько суток, регулярно совершая походы за пивом. Я сокращала порции, несмотря на его требования и крики.
Наконец он начал успокаиваться, все больше спал, все меньше пил. И когда очередной день прошел совершенно «сухим», я решила, что его можно оставить одного.
И оставила, а в редакции меня ждала записка: позвонить директору ликероводочного завода «Лидер» господину Мрелашвили В.Н.
Глава 7
Я позвонила и попала, конечно, на секретаршу. Назвала себя.
