— Ничего особенного. Спокойной ночи.
Нинка, конечно, не спала. Пила водку — и не пьянела. И лишь под утро свалилась, выпив огромную дозу.
— Это я, — сказал голос не Базы.
Она с удивлением открыла глаза. Перед ней стоял Борис. Лицо окровавленное. Но улыбающееся.
— Пойдем, — сказал он. — С этой минуты ты моя жена. Навсегда.
Эпилог
Этот финал придется объяснить тем, что произошло несколькими минутами раньше. Борис, не спавший всю ночь, принял решение самое нелепое. Но он принял его.
Он надел лучший свою костюм, тщательно побрился. И пошел к дому — ТОМУ САМОМУ.
Он ходил по тротуару напротив подъезда.
Вот вышел огромный База с охранниками.
Борис сделал шаг и сказал:
— Сергей Николаевич? Только не беспокойтесь, я без оружия.
Он вывернул карманы, но База приказал охранникам еще и обыскать его. И лишь после этого позволил приблизиться.
— Ваша жена была со мной, Сергей Николаевич, — сказал Борис. — Дослушайте! Она была со мной и раньше, когда была еще вашей содержанкой. Она любит меня, а я ее. Это просто, не так ли? Дослушайте, а потом можете меня убить. Объясните мне, почему женщина любит одного, а должна жить с другим, которого, извините, ненавидит?
— Она мне врала! — хрипел База.
— Она вас боялась, поэтому и врала. Вы ведь бандит, — мягко сказал Борис.
База таких слов никогда не слышал.
— Я не понял, — сказал он, — чего ты хочешь? Чтобы я тебе полегче смерть выбрал?
— Зачем? Ведь она вас от этого не полюбит.
— А мне и не надо. Я ее выкину сегодня же.
— Глупо. Некрасиво. Зато будет красиво, если вы скажете: «Что ж, раз так получилось, берите ее, Борис Борисович, — это меня так зовут, — и живите счастливо!» И, Сергей Николаевич, может, этот поступок не один грех с вашей души снимет. Ведь есть грехи, я думаю. Даже уверен.
Челюсти охранников отвисли до земли.
Но никто не знает и никто не узнает, какое короткое замыкание произошло в мозгу Базы, бандита, экономического преступника и, возможно, даже убийцы. Он вдруг сказал:
— Я тебе, жидяра, не за то ее отдам, что ты красиво говоришь. А мне ей, сучке, хочется в самом деле добро сделать. Знаешь за что? За то что я ее все-таки немножко любил, маленькую дурочку. Только ее. Значит, и другую смогу. Бабья-то на свете, слава богу! Иди, тебя вот этот проводит, — кивнул он на охранника.
И он уже хотел сесть в машину, но повернулся, подошел к Борису и сказал:
— По святому воровскому закону я просто обязан был вас обоих пришить. Ладно, живите. Может, меня за это нарушение тоже пришьют. Но без всякого закона, от личной обиды, я все-таки тебя блызну.
И он блызнул Бориса по лицу. (Да так, что, потом выяснилось, вылетело три зуба и треснула челюсть, легкое сотрясение головного мозга не в счет.)
Эпилог после эпилога
Однажды, года через два, когда они, обнявшись, любовались своим первенцем-сыном, Борис сказал Нинке, зверея от нежности и стискивая ее за плечи до боли:
— Ты моя маленькая любовь!
Она вдруг резко отпрянула и сказала:
— Никогда так больше не говори!
— Почему? — удивился Борис.
— Не говори — и все!
— Ладно…
И она опять прижалась к нему.
