— Если не хочешь — не ходи, — сказал Брайан, пожимая плечами. — Но было бы здорово, если бы ты пошла. Надень свитер и джинсы. Вот тебе и два предмета. И не замерзнешь. Я просто обязан посетит одну из ваших безумных вакханалий до возвращения в Америку. В Штатах такого вообще не бывает: у нас чуть что — могут обвинить в сексуальном домогательстве…
— А не будет домогательства — считай вечеринка прошла впустую, — бесстрашно заявила Мэри. Да она еще и кокетничает. Нет, ей точно надо было вправить мозги.
— Ну, не знаю, — пробормотала я. До того вся эта идея казалась мне постыдной, детской и мучительной для незагорелых участников. Я к тому времени проучилась в университете достаточно долго и побывала не на одной такой вечеринке, так что совершенно не чувствовала себя обделенной. У меня в голове не укладывалось, что Мэри со мной не согласна. Ее отношение к таким вещам обычно было совершенно категоричным. Разве не она заявляла, что Андреа Дворкин[6]слишком сильно красится? Что с ней случилось?
— Да ладно. Не будь такой душной, — Мэри игриво ущипнула меня. — Вот стукнет тебе пятьдесят, тогда и носи бесформенные джинсы и свитер. А пока можно показывать свое молодое тело, не жирное и дряблое.
Это все и решило. Два слова «жирный» и «дряблый» напомнили мне, что я должна получать удовольствие от жизни, потому что пока еще могу носить обтягивающие джинсы дудочкой для красоты, а не в качестве корсета для двух тумбочек, на которых стоит полторы тонны целлюлита.
— Как же я разденусь, — простонала я. — Я две недели не брила подмышки.
— А мы подождем, — сказала Мэри, чувствуя, что я готова сдаться.
И в результате мы отправились на эту вечеринку «Два предмета одежды» — слава богу, ее организаторы — два парня из команды регби к нашему приходу напились и едва могли сосчитать, сколько на нас было предметов. Они шлепнули нам на ладони штамп в виде улыбающейся мордочки, что означало, что мы заплатили за вход. Фактически на мне было три предмета одежды. Вы пробовали надеть джинсы, не проложив между ними и телом кусочек хлопковой ткани. Я готова была заплатить штраф за нарушение правил, лишь бы не поцарапаться заклепками.
Мэри, одетая в довольно откровенное платье из лайкры (я думала, она его выкинула, еще когда прочитала «Миф о красоте» Наоми Вулф[7]), а также бейсбольную шапочку Брайана, постоянно хватала меня за руку и спрашивала, не заглядывает ли ей кто под юбку. На самом деле никто бы ничего и не увидел, было так темно, что невозможно было понять, чья это задница вертится перед тобой — мужская или женская.
Мы с Брайаном протиснулись к бару, избегая прикосновений к голым рукам и ногам, которые напоминали мне о каких-то виртуальных дворцах в духе фильмов семидесятых годов. Но Билл чувствовал себя как рыба в воде. Мэри, как ни странно, тоже. Когда мы с Брайаном вернулись, держа в руках скользкие пластиковые стаканы, тонкая ладонь Мэри лежала на волосатом плече Билла, а ее голое бедро скользило по его обтянутой лайкрой ляжке в ритм основной музыкальной теме из фильма «Шафт»! Три минуты спустя они впились друг в друга губами словно четырнадцатилетние подростки, у которых только что сняли брэкеты.
— Ничего себе!
— Вот так сюрприз, — сказал Брайан, когда мы отошли и оставили их наедине. Насколько это возможно в помещении, набитом людьми так, что вот-вот рухнут стены. Брайан тоже удивился, увидев, как Мэри взасос целуется с Биллом, а что было бы, если б он присутствовал при нашем разговоре в супермаркете про сыр и шланги!
— М-м-м. Я и не знала, что у них такая страсть, — ответила я. — Послушать их, так можно подумать, что каждый из них считает другого просто уродом.
— Да, — согласился Брайан, — но так ведь часто бывает. Люди, которых подсознательно влечет к кому-то, часто защищают себя от возможного разочарования и отказа, стараясь показать, что терпеть не могут этого человека. Очевидно, они без ума друг от друга. Готов побиться об заклад: сегодняшний вечер станет началом долгого и страстного романа.
— Да что ты! У них просто крыша поехала, — уверенно сказала я, хотя Мэри к этому времени уже третью песню подряд исследовала языком пломбы Билла.
— Видимо, ты слишком близко с ними знакома, чтобы заметить, — размышлял Брайан. — Я никогда не говорил тебе, но когда я увидел Мэри и Билла впервые, я почувствовал, что когда-нибудь они будут вместе. Она все время его трогает. Ты не обратила внимание? Так, чуть прикасается. Но это явный признак влечения.
— Ты так действительно считаешь? — спросила я, наморщив в сомнении нос. Но, подумав, вспомнила, что Мэри действительно все время трогала Билла. Но насколько я помнила, эти легкие касания носили характер энергичных и злобных тычков.
— Да, они совершенно потеряли голову, — заключил Брайан.
— А откуда ты все это знаешь? — спросила я его.
— Чего только не узнаешь от старших сестер. Было время, когда я угадывал начало романа, по крайней мере, недели за две до самих его участников.
За разговором мы прошли обшарпанное фойе студенческого клуба, вечно вонявшее рвотой и пивом и вышли из здания, где проходила вечеринка.
— За две недели до начала романа? — размышляла я. — Хотела бы я так уметь. Иногда это бывает очень кстати.
— Что ж, — сказал Брайан и обнял меня за плечи, что я расценила как дружеский жест. — Не так это мне и помогло. Видишь ли, умение предсказать неизбежность романа несколько напоминает предсказание будущего. Ты же знаешь, что ясновидящие не в силах предсказать будущее себе.
— Я не знала этого, — призналась я.
— А это так. Нельзя использовать дар для себя. Только для блага других. Таков закон Вселенной. Я был уверен, что в тот момент, когда Билл наберется храбрости, он с удивлением увидит, что ему отвечают взаимностью. Но когда речь идет обо мне самом… — он пожал плечами. — Когда мне кажется, что я встретил человека, который мне действительно нравится и я хочу быть с ним, — я вижу все, что происходит, но никоим образом не представляю себе, чувствует ли этот человек по отношению ко мне нечто подобное.
Мы присели на низкий парапет, ограждающий клуб, и стали рассуждать о таинствах мира. Правда, потом нам пришлось уйти, так как мы обнаружили, что одна из парочек с вечеринки устроилась на траве прямо у нас за спиной, явно намереваясь поближе узнать друг друга. Неудивительно, что местные налогоплательщики так не любят студентов.
— Я сгорал от желания, но понятия не имел, примут ли мои ухаживания или отвергнут, — продолжал Брайан под энергичные вздохи и стоны любовной парочки. Внезапно он обернулся ко мне; его сильная рука по-прежнему обнимала меня за плечи, и мне от этого было хорошо и уютно.
— Положение в общем хреновое, — нервно засмеялась я.
