— Твое занятие? — был следующий вопрос.
— Я — техник.
— Это мне хорошо известно. А кто еще?
— Я делаю много вещей…
— Ты работаешь на правительство — какое—нибудьправительство?
— Я получаю зарплату, и это значит, что отчасти я работаю ина правительство. Да.
— Я не имел в виду — в этом смысле. Ты тайный агенткакого-либо правительства?
— Нет.
— Знаешь агента?
— Нет.
— Тогда почему ты здесь?
— Я техник. Я обслуживаю машины…
— Что еще?
— Я не…
— Что еще? На кого ты работаешь помимо проекта?
— На себя.
— Что ты имеешь в виду?
— Моя деятельность направлена на укрепление моегособственного материального благосостояния и поддержание физическогосуществования.
— Я говорю о других хозяевах. Они у тебя есть?
— Нет.
От другого человека я услышал:
— Он говорит ясно.
— Может быть, — заметил первый, и обратился ко мне. — Что тыбудешь делать, если когда-нибудь встретишь меня и узнаешь?
— Отдам тебя в руки полиции.
— …И забудешь это?
— Если смогу, постараюсь причинить тебе побольше вреда.Может быть, даже убью тебя, если смогу сделать это со ссылкой на самозащиту илиподстроить несчастный случай.
— Почему?
— Потому что ценю свое здоровье. Ты уже причинил мне однаждывред, значит, сможешь причинить и еще. Я не допущу этого — ты имеешь доступ кмоему личному делу.
— Не думаю, чтобы я полез в него снова.
— Твои сомнения для меня ничего не значат.
— Итак, ты сегодня спас две жизни и все же хочешь отнятьодну жизнь.
Я не ответил.
— Отвечай.
— Ты не задал вопроса.
— А может, у него привычка к наркотикам? — вмешался второй.
— Я не подумал об этом. Это так?
— Я не понял вопроса.
— Этот наркотик позволяет тебе сохранить ориентацию во всехтрех сферах. Ты знаешь, кто ты, где ты и когда. Но это вещество подавляет твоюволю, и поэтому тебе приходится отвечать на мои вопросы. Человек, имеющийбольшой опыт, иногда в состоянии сопротивляться действию «сыворотки правды»,перефразируя задаваемые вопросы для себя и давая двусмысленный ответ. Ты так иделаешь?
— Ты плохо формулируешь вопрос, — заметил второй и обратилсяко мне:
— Ты имеешь опыт приема наркотиков?
— Да.
— Каких?
— Аспирин, никотин, кофеин, алкоголь…
— А «сыворотка правды»? — спросил он. — Снадобье, вродетого, что заставляет тебя сейчас говорить? Пробовал его раньше?
— Да.
— Где?
— В Северо-Западном университете.
— Для чего?
— Я был добровольцем в серии экспериментов.
— Какую цель они ставили?
— Изучения эффективности снадобья.
— Барьер в сознании, — объяснил один другому. — Это можетзанять не один день. И я думаю, у него подготовка.
— Ты можешь сопротивляться «сыворотке правды»? — спросилдругой.
— Я не понимаю.
— Ты можешь лгать нам сейчас?
— Нет.
— Опять ты не то спрашиваешь, — заметил первый. — Он нелжет. То, что он говорит, отчасти правда.
— Так мы добьемся от него ответа.
— Не уверен.
И они продолжали засыпать меня вопросами, но вскоревыдохлись.
— Он меня допек! — пожаловался тот, что пониже. — Так мы егои за неделю не расколем.
— А стоит ли?
— Нет. Все его ответы — на пленке. Теперь дело закомпьютером.
Близилось утро, и я чувствовал себя превосходно. Чему немалоспособствовали вспышки холодного пламени в затылочной части мозга. Я подумал,что сумею разок-другой соврать, если поднапрягусь.
За иллюминаторами каюты серел рассвет. Должно быть, менядопрашивали часов шесть, не меньше. Я решил рискнуть.
— В этой каюте «жучки», — заметил я.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Службу безопасности корабля, — ответил я. — Полагаю, чтоза всеми техниками установлен надзор.
— Где устройство?
— Не знаю.
— Мы должны его найти, — сказал один.
— Что от этого толку, — прошептал другой и это обрадоваломеня: он поверил — он говорил уже шепотом, зная, что шепот труднее записать. —Сюда давно бы нагрянули, если бы велось наблюдение.
— Может, они ждут, когда мы сами полезем им в лапы.
Первый, тем не менее, начал осматривать каюту, и я встал, невстречая возражений, протащился через каюту и рухнул на кровать.
Моя рука, словно бы случайно, скользнула под изголовье. Якоснулся оружия.
Я снял пистолет с предохранителя, выхватил его и нацелилоружие на гостей.
— Порядочек, кретины, — сказал я, — теперь вы ответите намои вопросы.
Высокий потянулся к поясу, но я прострелил ему плечо.
— Следующий, — сказал я, меняя глушитель.
Второй поднял руки вверх и посмотрел на своего приятеля.
— Садитесь, — предложил я обоим.
Они сели.
Я придвинулся к раненому:
— Дай сюда руку.
Я осмотрел рану. Пуля прошла насквозь… Оружие, отобранное уналетчиков, я положил на шкаф. Потом сорвал с них повязки и изучил их лица.Незнакомые.
