но до ночи еще далеко. Можем принять ванну.
— Марк! Откуда у тебя столько сил?
— Это все ты, моя дорогая. Ты меня вдохновляешь. Только взгляну на тебя, и сразу учащается пульс.
— Видно, придется мне носить маску.
— Но тогда ты станешь возбуждать меня еще сильнее.
Дженни заворчала, но в глубине души была довольна.
— Принять ванну было бы неплохо. Одну большую на двоих.
Марк подозрительно взглянул на нее. Дженни выглядела совершенно невинно — даже слишком.
— В чем подвох? — спросил он.
— Никакого подвоха, дорогой. Воду надо экономить, сам видишь — топить нечем.
* * *
Сильный северо-восточный ветер принес снегопад, начавшийся с колючих льдистых снежинок. Почти невидимые глазу, они вонзались в щеки прохожих тысячами крошечных иголок. Все выходные снег валил не переставая, и, хотя снежинки стали мягче и крупнее, ветер на открытых йоркширских пустошах дул с прежней силой.
Все выходные Конни Хэйг не находила себе места. Из-за бурана она не могла выйти из дома и отважилась выскочить лишь в курятник — покормить кур и собрать яйца. Заодно очень неохотно совершила необходимую вылазку в сарай и теплицу. Конни понадобилось сделать над собой огромное усилие, чтобы войти в сарай, где умер ее садовник, но она должна была это сделать если не для себя, то хотя бы в память о Барти. У нее не было выбора: отопительная система должна была продолжать работать, тем более в такую погоду.
Она выполнила все, что обычно делал садовник, и, закончив дела в субботу вечером, с облегчением закрыла дверь сарая. Вернулась в дом и задумалась, чем еще заняться в выходные. Обычно по субботам она ездила в единственную в Бейлдоне картинную галерею, но бушующая за окном метель лишила ее и этого маленького удовольствия. В местном кинотеатре показывали «Голубые небеса»[7] с Фредом Астером и Бингом Кросби, но из-за непогоды о кино тоже пришлось забыть. Дороги и тропинки в деревне завалило снегом, и их маленькая община оказалась отрезанной от внешнего мира. У Конни остались лишь радиоприемник и библиотечная книга, а неослабевающий снегопад усилил чувство одиночества и оторванности от всего мира.
В воскресенье все повторилось. Снег валил не переставая; ничего не хотелось делать. Впервые за долгие годы Конни передумала идти в церковь и не пожалела о своем решении. Она осталась дома и оделась лишь к обеду, чего прежде не случалось никогда.
Взглянув в окно, она увидела, что снег не прекратился, а, напротив, повалил пуще прежнего, ветер местами нанес сугробы по пояс. Но Конни знала, что выйти из дома придется. Она тянула как можно дольше, надеясь, что снегопад ослабнет, но ближе к вечеру поняла, что должна сделать все до темноты.
Ей надо было не только покормить кур и собрать яйца, но и проверить, не совершил ли набег на курятник вороватый лис, изгнанный непогодой из привычных мест обитания. Прежде чем покинуть коттедж, она укуталась в несколько слоев одежды и вооружилась лопатой. Тропинка в саду была длиной всего в сотню ярдов, но Конни понадобилась четверть часа, чтобы добраться до сарая, попутно расчищая снег. От работы она согрелась и в какой-то момент решила даже снять часть одежды, но передумала. Каждый порыв ветра не давал забыть, что буря разыгралась не на шутку.
В сарае Конни отдохнула, почистила буржуйку и загрузила ковш углем. Автоматическую систему отопления спроектировал ее покойный муж, а построил кузнец. Огонь в буржуйке мог гореть без присмотра два дня.
Конни активировала загрузочный ковш и, поскольку снегопад, похоже, прекращаться не собирался, насыпала курам дополнительную порцию корма, чтобы не возвращаться до вторника, если погода не улучшится. Беда случилась по пути в дом.
Когда она расчищала снег, обнажилась полоса льда; на ней она и поскользнулась. Она упала; яйца в коробке разбились, а Конни при падении ударилась головой о каменную стену вокруг клубничной грядки и ненадолго потеряла сознание.
Придя в себя, она сначала в смятении решила, что упала на катке. Они с Майклом любили кататься на коньках. Наверное, он ждет ее рядом в кафе, подумала она… Пошатываясь, поднялась и зашагала сквозь сугробы, двигаясь со скоростью черепахи. Пока она лежала без сознания, метель усилилась; из-за растерянности и почти полного отсутствия видимости Конни не понимала, куда держит путь.
Она проследовала мимо дома и вышла на улицу, полностью заваленную снегом. Местами сугробы поднимались выше колена. Дойдя до конца переулка, она свернула налево, на Уэст-лейн; перед глазами то чернело, то прояснялось, она то и дело спотыкалась. Конни прошла лишь несколько ярдов и снова упала у высокой буковой изгороди, скрывшей ее из виду.
* * *
Из-за погодных условий в Йоркшире в понедельник утром Сонни не поехал в Брэдфорд.
— Неизвестно, ходят ли поезда и удастся ли добраться до города, — сказал он Рэйчел.
— Ты прав, — согласилась та. — Если возникнут срочные дела, пусть звонят. Но, надеюсь, повторения зимы двухлетней давности все-таки не будет.
Сонни попытался дозвониться в контору в Брэдфорде, но безуспешно.
— Наверное, обрыв телефонного кабеля, — сказал он, — или все решили взять с меня пример и не ехать в контору.
— Лучше остаться дома. В тепле и безопасности, — согласилась Дженни.
— Попробуем позвонить тете Конни? Проверить, все ли у нее хорошо, — предложил Марк.
— Если с кабелем все в порядке, можно попробовать, — ответил отец, — а если нет, я бы не волновался. Твоя тетя может сама о себе позаботиться. Но если дозвонишься, дай мне знать.
Соединение установилось, но в доме в Бейлдоне никто не брал трубку. Тогда Марка это не встревожило.
А позже в тот же день Сонни позвал к телефону дворецкий.
— Мистер Сонни, звонят из полиции Западного Райдинга.
Сонни взглянул на Рэйчел и недоуменно нахмурился.
— Зачем я понадобился полиции?
Марк улыбнулся и попытался пошутить:
— Что ты от нас скрываешь, па?
Сонни вздохнул, закатил глаза и выбежал из комнаты, пока все смеялись над
