я вижу блокнот.
Должно быть, я положила его туда перед тем, как заснуть.
Устроившись поудобнее на кровати, я беру блокнот и ручку и перелистываю страницу, на которой писала.
Я перечитываю составленный список, затем мои глаза расширяются, и я резко выдыхаю.
Жизнь за жизнь.
Эти слова практически вырезаны на странице.
Что за чертовщина?
Уставившись на сурово написанные слова, я впала в замешательство.
Я понятия не имею, как эти слова попали в мой блокнот. Конечно же, я не писала это перед тем, как заснуть?
Да и с чего бы?
Тем не менее, когда я проснулась, ручка была в моей руке.
Не в силах разобраться, я закрываю блокнот и кладу его на прикроватную тумбочку.
Откинувшись на подушки, я смотрю в потолок.
После операции стали происходить странные вещи. Помимо человека, которого я видела в ночь операции, мне стали мерещиться движущиеся тени. Как будто кто-то наблюдает за мной.
Если бы я верил в призраков, я бы подумала, что тот, кто пожертвовал почку, умер, и теперь преследует меня.
Но призраков не существует.
Верно?
***
Застегнув сумку, я ухмыляюсь папе. — Давай уже уйдем отсюда.
Папа берет сумку и, улыбаясь от уха до уха, обхватывает меня за плечи другой рукой. — Наконец-то я смогу отвезти тебя домой.
Пока мы выходим из палаты и направляемся к выходу из больницы, между нами нарастают эмоции.
Никто из нас не думал, что этот день наступит.
После автокатастрофы наша жизнь остановилась, и с тех пор я практически жила в больнице.
Такое ощущение, что меня освобождают из тюрьмы после вынесения пожизненного приговора.
Когда мы выходим из больницы и меня встречает яркое солнце, на глаза наворачиваются слезы.
Я больше никогда не буду воспринимать жизнь как должное. Каждый день будет особенным.
Счастливая улыбка кривит мои губы, когда мы подходим к папиному Мерседесу, а когда я открываю пассажирскую дверь и забираюсь внутрь, то чувствую облегчение прямо в своей душе.
Папа садится за руль, и, когда он заводит двигатель, в моей груди вспыхивает волнение.
— Я еду домой, — кричу я и, перегнувшись через центральную консоль, обнимаю папу за плечи.
Он гладит меня по спине и смеется. — Не могу дождаться, когда ты приготовишь мне что-нибудь поесть.
Отстраняясь, я говорю: — Мы должны заехать в магазин, чтобы я могла купить свежие ингредиенты. Я наготовлю столько еды, что всю следующую неделю ты будешь только есть.
Папа направляет Мерседес прочь от больницы, и мои глаза впиваются в каждую машину и каждого человека на дороге. Я смотрю на здания и деревья.
Все выглядит совершенно новым, как будто я вижу это впервые.
Листва на деревьях зеленее, а все остальные цвета выглядят ярче, чем я помню.
Когда мы добираемся до нашего района, меня охватывает новая волна облегчения.
Я буду жить.
Я найду работу в пятизвездочном ресторане.
Я буду создавать свои собственные блюда.
Я выйду замуж, и папа поведет меня к алтарю.
Щеки болят от улыбки, и когда папа паркует машину у магазина, мое тело вибрирует от силы и энергии.
Схватив тележку у входа, я иду по проходу за проходом, чтобы запастись всем необходимым.
— Мы можем остановиться, чтобы купить немного мяса и рыбы? — спрашиваю я, перебирая овощи в поисках самых свежих.
— Дорогая, считай, что я твой шофер. Мы можем поехать туда, куда ты захочешь, — говорит папа.
Я улыбаюсь ему, когда кладу в тележку пучок моркови. — Ты самый лучший.
— Никогда не забывай об этом, — поддразнивает он меня.
— Ни за что.
Когда я набрала все, о чем только могла подумать, мы направились к кассе. Прежде чем я начинаю сканировать покупки, папа говорит: — Я не хочу, чтобы ты переусердствовала. Давай я сам об этом позабочусь.
Наблюдая за тем, как папа сканирует товар за товаром, я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете.
Самое страшное наконец-то позади, и я снова могу дышать.
Я могу надеяться и мечтать.
Я могу жить.
— Что ты хочешь сегодня поесть? — спрашиваю я.
— Что угодно, милая.
— Как насчет бараньего филе с чесноком и шалфеем, запеченным с картофелем? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за папиным лицом.
Его улыбка на мгновение дрогнула, а затем снова засияла. — Любимое блюдо мамы. Думаю, это подходящее блюдо для сегодняшнего дня.
Выйдя из магазина, мы заходим в мясную лавку, которую я люблю, прежде чем отправиться домой.
Когда я вхожу в дом моей семьи, меня словно окутывает любовь миллиона воспоминаний. Кажется, что мама в любой момент спустится по парадной лестнице и отругает нас за то, что мы пошли в магазин без нее.
Или ее смех раздастся где-то в доме.
— Боже мой! — кричит Луиза, наша экономка, слева от меня. — Вы дома!
Она работает у нас с тех пор, как я училась в начальной школе, так что она практически член нашей семьи.
Она подходит и нежно обнимает меня, а затем говорит: — Я так счастлива.
— Как и я, — пробормотал папа. — Луиза, принеси, пожалуйста, сумки из машины.
— Конечно, мистер Дэвис. — Она похлопывает меня по руке. — Устраивайся в постели. Я принесу тебе чашку чая.
Я издала стон. — Я не пойду в постель.
— Тебе нужно отдохнуть, милая, — говорит папа.
— Я отдохну в гостиной, — соглашаюсь я. — Я провела месяцы в кровати.
— Хорошо. Если только ты не будешь долго стоять на ногах.
Я игриво хмурю брови. — Доктор Бенталл сказал, что двигаться полезно. Это способствует заживлению.
— Да, но я тебя знаю. Если я дам тебе хоть полшанса, ты будешь стоять на кухне и готовить следующие три дня.
Я наморщила нос и притворно надулась, идя в сторону гостиной. — Я отдохну два часа, но потом буду готовить еду.
— Послушай своего отца, Скайлер. Мы не хотим, чтобы ты возвращалась в больницу, — укоряет меня Луиза.
— Я обещаю, что буду много отдыхать, но я также хочу вернуться к готовке. Мне нужно много практиковаться, прежде чем я смогу вернуться на работу.
— Ты собираешься вернуться на работу? — спрашивает папа, следуя за мной.
— В конце концов. Доктор Бенталл сказал, что я смогу вернуться к работе через три месяца.
Я сажусь на диван, который стал моим, и беру пульт от телевизора. Лежа, я подкладываю под голову одну из брошенных подушек.
Одарив папу милой улыбкой, я говорю: — Я не буду переутомляться. Обещаю.
— Хорошо.
— Можешь принести подушку из моей спальни? — спрашиваю я, включая телевизор.
— Конечно. Может, мне принести и твое одеяло?
Я показываю на плед, наброшенный на спинку дивана. — Я воспользуюсь этим, если мне будет холодно.
Папа смотрит на меня с минуту, прежде чем уйти за подушкой.
Я слышу, как Луиза несет покупки на кухню, а затем слышу знакомые звуки в доме.
Я скучала по этому.
С помощью
