озвучить.
Мне показалось, что я увидела мужчину в костюме. Смотрящего на меня.
И еще Карлтона. Челюсть сжата, кулаки стиснуты.
— Планета Земля, Пейтон. — Рука взмахивает перед моим лицом, и я подпрыгиваю.
— Прости. — Я прижимаю руку к груди. — Мне показалось, что я видела… собаку. Мои щеки вспыхивают ото лжи, поэтому я говорю правду. — Я очень хочу собаку.
От дальнейшей неловкости меня спасает то, что Жан называет имя Карлтона, сигнализируя, что его сэндвич готов на другом конце прилавка. Собрав свой обед, Карлтон прижимает завернутый сэндвич ко лбу в знак прощания и выходит за дверь.
Когда он скрывается из виду, мои глаза снова сканируют улицу.
По-прежнему находя ее пустой, я задаюсь вопросом, может быть, именно так я и умру. Медленно теряя рассудок, пока даже самые милые покупатели не перестанут со мной разговаривать.
ГЛАВА 9
Неро
— Позаботься об этом, — огрызаюсь я.
— Я просто не был уверен…
Когда мой второй помощник, Рокко, начинает оправдываться, я теряю терпение.
— Я сказал, позаботься об этом. Пусть люди получат от него деньги прямо сейчас. Или возьмите конечности в качестве оплаты. Мне похуй, что именно.
Я вешаю трубку, пока не разозлился еще больше.
Мои люди верны. Они должны быть такими. Иногда мне хочется перерезать им глотки. Но мы с Кингом не можем сделать все сами, мы пытались, сразу после того, как уничтожили прежний состав, просто слишком много работы, чтобы управлять криминальной империей без пушечного мяса.
Зайдя в свою спальню, я захлопываю за собой дверь.
Я не запираю ее. Мне это не нужно. Никто не посмеет войти.
Оставляя за собой дорожку из одежды, я раздеваюсь и иду в ванную.
Снимаю носки, черный мраморный пол прохладен для моих босых ног.
Черное на черном в моем номере — это клише. Классическая мафиозная эстетика. Но черный цвет уместен, поскольку он соответствует моему холодному мертвому сердцу.
Я приглушаю здесь свет. Не нуждаясь в ярком отражении всех своих шрамов, я стою перед зеркалом и рассматриваю их. Прорези на коже на ребрах и ниже, круглый рубец на животе и одинаковые округлые отметины на передней и задней части бедра видны даже сейчас.
Они рассказывают мою историю. О мучениях, выживании и насилии.
Моя история не из приятных. Но она моя. И пока что сюжет складывается в мою пользу. Я выжил, когда многие другие не выжили.
Тем не менее, моя удача не будет длиться вечно.
Для таких, как я, она никогда не длится.
И именно поэтому мне нужно забыть Пейтон. Поэтому я должен притвориться, что ее не существует. Поэтому я должен уничтожить всю информацию о ней и позволить ей прожить свое собственное, совсем другое, жалкое существование.
Отвернувшись от зеркала, я не удосуживаюсь посмотреть через плечо на полотно воспоминаний, выгравированных на моей спине, и шагаю в душ.
Наклонив лицо назад, я поворачиваю ручку, и на меня льются холодные брызги, возвращая меня в настоящее.
Мои мышцы начинают разжиматься, пока вода медленно нагревается.
Мне нужно сосредоточиться на главном. А это — то же самое, что было всегда. Выживание.
Когда мы с Кингом совершили наш переезд много лет назад, мы точно знали, что это означает.
Это означало свободу от оков рабства. Это означало возмездие тем, кто отнял у нас будущее
Но мы не хорошие люди. Не Кинг, и особенно не я. Потому что больше, нежели что-либо иное, это означало месть. И мы получили свой фунт плоти.
Темное ликование наполняет мою грудь.
Мы взяли больше, чем фунт. Мы взяли все.
В ту ночь канализация была красной.
В ту ночь, когда мы вырезали русских и ирландцев, у нас был выбор. Впервые за столько лет у нас действительно был выбор. Мы могли оставить эту жизнь и уйти. Попытаться найти хоть какую-то нормальную жизнь. Или мы могли взять под контроль территорию и построить свое собственное наследие.
Спокойная жизнь была приятной мечтой. Но когда я впервые убил человека, я понял, что назад дороги нет. Итак, мы взобрались на гору трупов, их перерезанные глотки делали путь скользким и коварным, и мы сформировали свои собственные судьбы.
Мы создали Альянс.
Тяжелая от воспоминаний, моя голова наклоняется вперед.
Парная вода каскадом стекает по моим волосам. Тепло после холода заставляет меня ценить его еще больше.
Легко привыкнуть к роскоши. А еще легче поддаться чувству непобедимости.
Как бы напоминая себе, что я все-таки человек, моя рука тянется вниз, чтобы провести по огнестрельному шраму на животе. Это самое близкое, к чему я когда-либо приближался. Даже несмотря на побои, холодные ночи, голодные дни, этот маленький кусочек металла был ближе всего к смерти.
Бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы он забрал меня. Я бы умер. Но у меня все еще есть моменты, когда я рад, что остался жив.
Как прошлой ночью.
Мои глаза медленно открываются и смотрят на маленькую украденную бутылочку на полке в душе.
Я не должен был брать его. Но это не должно было останавливать меня раньше. И теперь, когда я выдохнул, это меня не остановит.
Нагнувшись, я беру пузырек, открываю крышку и вдыхаю аромат роз.
Он цветочный, но не легкий. Не девичий и не беззаботный. Он… темный.
Я снова вдыхаю его, и мой разум заполняется ею.
Пейтон.
Ее бледная кожа. Ее испуганные глаза.
Мое дыхание учащается. Страх в ее глазах не должен меня волновать.
Я хочу защитить ее.
Я хочу уйти, чтобы она не пострадала.
Но ее глаза… эти чертовы глаза. В этих голубых глазах мелькают отблески полуночи.
Когда я разбудил ее от того кошмара, она смотрела на меня так, будто я мог ее спасти. Как будто я был кем-то другим,
