сезона.
— Доброе утро, — рассеянно приветствует меня Джин, одна из хозяек, неся поднос с булочками к витрине с выпечкой.
— Доброе утро, — отвечаю я, снимая пиджак и меняя его на простой белый фартук.
— Опоздала на автобус?
Ее вопрос удивляет меня, поскольку я не думала, что она заметила меня через окна.
— Да. — Я киваю.
Проще просто сказать, что я пропустила автобус, чем говорить, что я специально потратила деньги на Uber. И я ни за что не расскажу ей или кому-либо еще о том, что произошло прошлой ночью. По крайней мере, пока.
Джин издает звук, который можно истолковать как понимание, а затем возвращается к расстановке товаров на витрине.
На автопилоте я выполняю все действия вместе с ней — варю кофе, пересчитываю кассу, снимаю пленку с салатов в холодильнике.
Кафе "Твинс" — небольшое, но постоянно оживленное место для завтраков и бранчей. Мы открываемся в шесть утра и закрываемся в четыре вечера, подавая кофе, фирменные салаты, супы и сэндвичи. В задней части ресторана есть кухня, где Тамара, сестра-близнец Жана, готовит вместе с Томми. Это пожилой парень, который мало говорит. Но он никогда не был грубым или хватким, так что он, по сути, мой лучший друг.
— Первый клиент! — Джин кричит достаточно громко, чтобы я подпрыгнула.
Она делает это каждое утро, как будто нам всем нужно что-то вроде предупреждения, чтобы подготовиться. Но сегодня я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как она отперла входную дверь.
— Хорошо! — доносится сзади прокуренный голос Тамары.
Как всегда, Томми молчит.
Когда я наливаю себе первую чашку кофе, я позволяю обыденности затянуть меня внутрь. И к 10 часам я почти заставила себя забыть о прошлой ночи.
— Привет, Пейтон!
Я улыбаюсь, поворачиваясь к двери, чтобы увидеть, как один из наших постоянных клиентов входит в кафе, его обычная развязность и обаяние на месте.
— Привет, Карлтон, — приветствую я его.
— Как поживает мой любимый бариста? — Он ухмыляется, подходя к стойке, и останавливается напротив меня.
Я просто закатываю глаза. Я не бариста. Мои таланты вряд ли достойны этого звания. Но сколько бы раз я ни поправляла его, он продолжает называть меня так.
— Ты хочешь как обычно?
Карлтон опускает подбородок.
— Ты же знаешь, что хочу. Нужно сохранить фигуру. — Он проводит рукой по своему плоскому животу.
Я улыбаюсь.
— Ага.
Я набираю его заказ — большой кофе со льдом с четырьмя ложками сахара и сливками и сэндвич с куриным салатом на круассане с дополнительным майонезом.
Карлтон — высокий и стройный, один из тех людей, которые наделены высоким метаболизмом. Поэтому, как бы часто он ни приходил, сколько бы сэндвичей огромного размера ни съедал, он всегда худой как палка.
Взяв его карточку, я провожу ею по считывающему устройству.
— Как дела у группы?
Его ухмылка расширяется.
— Отлично! Не хочу пока сглазить, но, возможно, у нас скоро будет хороший концерт.
— Да?
Карлтон кивает.
— Ты пойдешь, если все получится? — Когда я колеблюсь, мои плечи напрягаются от нервов, он выпячивает нижнюю губу. — Ты же сказала, что придешь.
Я заставляю себя немного расслабиться из-за его дразнящего тона. Он просто вежлив.
— Если только билеты не будут стоить триста долларов, я приду.
Моя попытка пошутить проваливается, когда мой рот формирует слово "сто". Напоминание о влажной стодолларовой купюре, которая лежит в моем бумажнике.
Считайте меня параноиком, но я не рискнула оставить ее дома, даже если оставить ее сушиться на улице было бы более разумной идеей.
Карлтон смеется.
— Договорились. — Протягивая руку, словно хочет пожать ее, он заставляет мою напряженность вновь проявиться в десятикратном размере.
Мы никогда не прикасались друг к другу. Это гарантия нашей дружбы. Это гарантия безопасности этой работы. Я остаюсь на своей стороне кассы, все остальные — там.
Я не люблю, когда меня трогают.
Это никогда не шло мне на пользу.
Ты не возражала, когда тот мужчина трогал тебя прошлой ночью.
Мое сердце подпрыгивает.
Потому что это правда.
Я не возражала.
Улыбка Карлтона не дрогнула, похоже, он не заметил моей нерешительности.
Я осторожно протягиваю руку. Если я могу позволить незнакомцу прикоснуться к моему телу после того, как он вломился в мою квартиру, я могу позволить другу пожать мне руку.
Его длинные пальцы сомкнулись вокруг моей. И ничего плохого не происходит.
В моей жизни не было особой необходимости в рукопожатиях, поэтому я никогда их не осваивала. По телевизору и в кино это всегда выглядит так просто. Просто берешь руку и пожимаешь ее.
Но как крепко вы держитесь? Сколько пожатий вы делаете? Насколько сильным должно быть движение?
Карлтон ничего не говорит по поводу моей слабой хватки, он пожимает мою руку два раза, прежде чем отпустить.
Ладно, это было не так уж плохо. Я могу нормально к этому относиться.
— Я буду держать тебя в курсе.
Я засовываю руки в карман фартука.
— Я с нетерпением жду этого.
Это звучит как правильные слова, хотя я не уверена, ложь это или правда.
Какое-то шевеление за пределами кафе привлекает мое внимание. И когда мои глаза следуют за движением, мои легкие сжимаются.
Этого не может быть.
Карлтон, проследив за моим взглядом, поворачивается, чтобы посмотреть назад через большие окна на улицу.
— Что-то случилось?
Он непроизвольно загораживает мне обзор, так что мне приходится сдвинуться с места, чтобы осмотреть его, но тротуар теперь пуст.
Или так было всегда?
— Пейтон? — В его голосе звучит беспокойство, когда он возвращает свое внимание ко мне.
Моя попытка улыбнуться оказывается неубедительной.
— О нет, все в порядке. Я просто подумала, что видела… — Я запнулась. Потому что то, что я увидела, я не могу
