всей Академии и окрестностей.
Черноглазая и черноволосая кармен с узкой талией, широкими бёдрами и грудью, ради которой правителям древности не западло было бы и войну развязать. Дольче прекрасно знала себе цену и свои прелести всячески подчёркивала.
Даже сейчас её форменная рубашка была завязана узлом и пушапила без того аппетитные груди, а штаны были спущены по самое ай-ай-ай, так, что видно ярко-розовые трусишки. Опять-таки, макияж.
Да непростой, а с налепленными стразами. Дольче никак не производила впечатление человека, который приехал на постой в Подмосковное СНТ.
— А мне нравится, — подала голос Ромашка, сдувая непослушную каштановую прядку с глаз.
Самая младшая и, к слову, самая высокая девушка из группы «Альта» уже успела поймать на ладошку первого вечернего светлячка и изо всех сил ему умилялась.
— Смотрите какой, — улыбнулась она и пощекотала светляка пальчиком с ярко-салатовым маникюром.
— Хоть убейте, не понимаю, в чём высокий замысел службы в этой деревне, — вздохнула Фонвизина.
— Скуф, — тут же объяснила ей Стекловата.
— Ну и что?
— Ну и всё.
— Дядька, как дядька, — пожала плечами Дольче. — Здоровый, правда, как бычара. Впервые вижу человека выше Ромашки… Видали, девки, какая у него мышца? По мне в академии, считай, вся футбольная команда сохла, так они по сравнению с ним задохлики.
— Хороо-о-о-оший, — протянула Ромашка и проследила за улетающим в небо светлячком.
— Да, Юль, тебе тут точно понравится, — прокомментировала Фонвизина. — Там в бане целая куча пауков.
— Правда?
— Правда, — опять вздохнула рыжая. — Фу, блин. Фу, фу, фу! Нет, девчонки, я так не смогу. Надо посмотреть, есть ли поблизости отели.
— Пятизвёздочные, ага, — хохотнула Таня. — Привыкайте к условиям, Ваше Сиятельство!
— Да не переживайте вы, — махнула рукой Дольче. — Завтра всё разрулим и переедем в дом. Скуфидонский ведь кто? Мужик. А с мужиками я договариваться умею.
— Кать, — обратилась Фонвизина к подруге по имени. — Ты серьёзно?
— Нет! — Дольче сделала жест, мол, тормозите. — Спать я с ним не собираюсь! Это моветон! Но вы сами подумайте, девчат. Одинокий мужик за сорок, живёт чёрт знает где, ни с кем не видится, нигде не бывает. С таким чуть пококетничать, похихикать над его анекдотами да трусы случайно засветить, он сразу же и растает.
— Ну… попробуй, что ли.
— И попробую, — кивнула Дольче. — Завтра же выбью нам нормальные условия проживания, вот увидите. А там, глядишь, и зачёт экстерном. Потусуемся на свежем воздухе, позагораем и домой.
— Ладно, девки, — хлопнула в ладоши Стекловата. — Обживайтесь, а я пойду, проведаю, как там наши в гараже.
А в гараже тем временем:
— У-у-у-ух! — пока подруга переодевалась в пижаму и чистила зубы, Шаму за уши было не оттащить от кабриолета. — Знала бы я раньше, что в деревенских гаражах могут такие экземпляры водиться, то я бы только по деревням и гастролировала бы!
— Ша-а-а-ам…
— А мотоцикл⁈ Ну ты погляди!
Шаманка вскочила на сиденье.
Загорелая, с короткими розовыми волосами, выбритым виском и наглухо забитыми рукавами, девушка выглядела настоящей байкершей. Да ещё и сочная задница верхом на мотоцикле сейчас была соблазнительней обычного; ну прямо два фундучка, обтянутые чёрной кожей.
— Ша-а-ам, — протянула сквозь зубную щётку Смерть и с укоризной посмотрела на подругу.
— А чего я не так говорю? Выхлопотать такой мотоцикл, и всё, можно несколько лет не работать.
Смерть прополоскала рот, сплюнула в стаканчик и сказала:
— Тебе и так работать не надо.
— Ну теперь-то да.
— И вообще, Шам! Прекрати! Вдруг Василий Иванович услышит и подумает о нас что-то не то!
Смерть и впрямь выглядела настороженно и даже испугано.
Впрочем, как обычно…
Бледная, худенькая и невозможно глазастая, про таких принято говорить «девочка Вэнсдей», Смерть умела видеть опасность в самых обыденных вещах, как-то соседская левретка, открытый люк или, о ужас! новая родинка на теле.
— Он ведь нас впервые в жизни видит! — продолжила Смерть. — А ты тут строишь планы о том, как его ограбить и…
— Классная пижама, кстати, — решила сменить тему шаманка и соскочила с мотоцикла.
— Правда? — Смерть мгновенно растаяла, покрутилась вокруг своей оси, а потом вдруг резко остановилась и натянула пижаму так, чтобы та стала в обтяжку. — Слушай, а тебе не кажется, что-о-о-о…
— Нет, — безапелляционно ответила Шама. — Не выросли.
— Совсем-совсем?
— Совсем-совсем. И уже не вырастут. Смирись.
— Эх…
— Да не переживай ты так! Ты и без того красотка!
— Правда?
— Правда.
— Ты действительно так считаешь?
— Я действительно так считаю, — кивнула Шама. — Успокойся.
— Легко тебе говорить с такими дойками… ой! — Смерть опять сделала круглые глаза и даже прикрыла рот ладошкой. — Прости, я не хотела тебя обидеть…
— Ну что вы тут⁈ — это крикнула Стекловата, заглянув в гараж с улицы. — Уже посраться успели⁈
— Нет-нет! — поспешила оправдаться Смерть. — Это не то, что ты подумала, я просто…
— Да мне плевать, если честно. Как устроились?
— Устроились, Тань, устроились, — сказала Шама. — Но могло бы быть и получше. А тебе, собственно говоря, чего?
— Да я так, проведать соратниц зашла. Спокойной ночи пожелать. И кстати! Вы, если что, завтра не удивляйтесь. Дольче сказала, что попытается Василия Ивановича охмурить и перебраться в дом.
— Ха, — криво ухмыльнулась Шама. — В своём репертуаре. Ну что ж… интересно будет понаблюдать за этим шоу…
* * *
Удружил Величество, конечно. Обещал прислать элиту элит и будущее Империи, а в итоге подогнал толпу пигалиц. Элитных и боевых, но всё-таки пигалиц. И вот что мне теперь с ними делать-то?
Строить — скучно, да и не по-мужски как-то.
Воспитывать — так это вообще не ко мне.
Тренировать? Сами справятся, чай не маленькие уже. Да и к тому же, на них ведь даже наорать в случае чего… не то, чтобы нельзя. Неудобно как-то. Да и себе дороже, потому что начнутся сразу же все эти слёзы-сопли. Бабы всё-таки.
Короче…
Поначалу я решил учить девок самостоятельности. Ведь самостоятельность в нашем случае — это главный залог добрых взаимоотношений и комфортного сосуществования со мной. Пускай делают, чего хотят, лишь бы пореже в поле зрения попадали.
А там, глядишь, и практика
