но совершает хорошие поступки, например, спасает женщин и детей от банд торговцев людьми. Он сделал своей жизненной миссией спасение людей от обмена и продажи, как животных. И я могу только надеяться, что прямо сейчас он в пути со своей командой, чтобы спасти меня.
Внезапно открывается дверь, и внутрь заходит один из охранников в маске со штурмовой винтовкой в руках. Я узнаю его, тот же, кто чуть не ударил меня после того, как набросилась на него.
— Пришло время аукциона, — объявляет он, указывая винтовкой, чтобы мы вставали и выходили. — Ведите себя тихо или умрете. Это единственные два варианта для вас, — говорит он, намеренно глядя на меня.
Я медленно встаю, все мое тело в синяках и ноет.
Мы выстраиваемся в шеренгу, наши шаги медленные, как будто нас ведут на бойню. На данный момент это определенно так. Я не знаю точно, что произойдет после того, как мы покинем эту комнату, но одно я знаю наверняка — все наши жизни изменятся навсегда.
Пока нас ведут по темному коридору, слышу, как один из охранников говорит: — Улыбайтесь и веди себя хорошо, девочки. Пришло время показа.
Медленно на моем лице появляется злая ухмылка.
Они хотят, чтобы мы разыграли спектакль для этих больных извращенцев?
Что ж, тогда я собираюсь устроить им адское шоу.
Глава 5
Матео Наварро
Когда один из моих деловых партнеров предложил совершить небольшое путешествие, я не думал, что оно будет включать в себя многочасовой перелет на частном самолете на какой-то отдаленный остров посреди гребаного океана. Тьяго был очень скрытен по поводу всего этого, утверждая, что в конце концов оно того стоит, но он сказал мне, что одним из правил того места, куда мы направлялись, было отсутствие оружия.
В тот момент, когда мы приземляемся и выходим из самолета, команда охраны проводит по нашим телам металлоискателями, чтобы убедиться, что у нас нет с собой оружия. Мало кто знает, что у моего костюма есть специальная подкладка, которая не допускает подобных архаичных методов, и я счастлив, что мой "Глок" тайно покоится у моего сердца под пиджаком, где ему и место.
— Поласкаться с этими мужчинами, это в твоем понимании хорошее времяпрепровождение, Тьяго?
Язвительно замечаю, раздраженный тем фактом, что они пытаются обыскать меня, явно не доверяя своим предыдущим проверкам.
— Прикоснешься ко мне еще раз, и я сломаю твои чертовы пальцы, — говорю одному из мужчин. Я не расслабляюсь полностью, пока он не поднимает руки и медленно отступает назад, зная, что с меня хватит этого дерьма.
Тьяго усмехается.
— Успокойся, Матео. Это просто протокол.
Я сердито смотрю на него, обдумывая все способы, которыми мог бы убить его прямо сейчас. Я знаю множество способов, которые были бы особенно болезненными, и мне даже не пришлось бы обставлять это как несчастный случай.
После того, как охранники сочли, что мы не несем угрозы, нас сажают в машину и некоторое время везут в большое, невзрачное здание в центре острова. Оттуда ведут по длинному коридору в маленькую комнату десять на десять, где нам говорят подождать.
Мне уже надоела театральность, я поворачиваюсь к Тьяго и спрашиваю: — Какого хрена мы здесь делаем?
Он загадочно говорит мне: — Ты увидишь.
Я возвышаюсь над ним, так сильно желая врезать кулаком по его опухшему красному лицу. Он невысокий, намного ниже моего роста в сто девяносто пять сантиметров, и примерно такой же широкий. Он поднимает на меня взгляд и показывает полный рот желтых зубов, проводя толстыми пальцами по своим темным, зачесанным назад волосам. Из-за устаревшей прически он выглядит старше, чем есть на самом деле, хотя на самом деле нам по тридцать пять лет.
Вздыхая от едва сдерживаемого разочарования, смотрю в широкое смотровое окно перед нами, подходя ближе. Я вижу себя в отражении, поскольку снаружи в этой комнате полностью затемнено. С любопытством стучу по стеклу.
— Оно одностороннее. Мы можем видеть, но никто не может видеть нас, — сообщает Тьяго. — Это сохраняет все в тайне, — подчеркивает последнее слово.
— Итак, ты был здесь раньше, я полагаю.
— О да, много раз, — признается он.
Он никогда не рассказывал мне об этом месте, или, возможно, я не помню. У Тьяго склонность много болтать, большую часть дерьма просто игнорирую ради собственного здравомыслия. Я знаю его много лет. Он один из моих ближайших сотрудников и крупнейших дилеров, распространяющий радужный фентанил, который мои люди производят на складах в Мексике, которыми владею. Итак, я спускаю на тормозах многие его проделки только ради бизнеса и тех денег, которые он мне приносит.
Но наше партнерство идет рука об руку.
Без меня у Тьяго не было бы наркотиков для продажи и, следовательно, у него не было бы чрезвычайно прибыльного дохода, который он получает. Итак, по этим причинам я доверяю ему до некоторой степени. Знаю, что он не стал бы меня обманывать, потому что был бы мертвецом еще до того, как остыл бы мой труп.
— Присаживайся, — предлагает Тьяго. — Шоу вот-вот начнется.
Ворча, я иду к стулу, стоящему в углу маленькой комнаты, в то время как он садится перед компьютером. Монитор мигает, и по экрану пробегает куча информации. Предупреждения и дисклеймеры, я думаю. Он регистрируется, и затем весь мелкий шрифт мигает на черном экране с обратным отсчетом пяти минут большими красными цифрами.
Я хочу спросить его, что произойдет через пять минут, но знаю, что этот ублюдок не скажет. По какой-то причине он говорит двусмысленно, и это сводит меня с ума. Я уже думаю о том, кто заменит его после того, как всажу ему пулю в голову.
Это было бы несложно. В какой-то степени каждого можно заменить. Даже меня.
Вытаскивая свою счастливую монету из внутреннего кармана пиджака, я начинаю перекатывать ее по костяшкам пальцев правой руки. Повторяю маневр несколько раз, и это начинает успокаивать мои нервы, как обычно. Называйте нервным тиком или как хотите, но это помогает мне думать, помогает сосредоточиться.
Я смотрю на темное стекло, предполагая, что скоро что-нибудь увижу, поскольку счетчик опустился до трех с половиной минут. Яркие лампы начинают мигать, освещая круглое помещение и сцену. Комната огромная, я вижу множество больших квадратных окон, выходящих на сцену. Предполагаю, что за ними находятся другие комнаты, точно такие же, как та, в которой я сейчас сижу. Но Тьяго был прав насчет одностороннего стекла, поскольку я не могу заглянуть ни
