отправилась группа ликвидации. Правда, сразу устранить «Людвига» не удалось: видимо, почуяв неладное, тот уехал из Парижа в неизвестном направлении. Несколько месяцев люди Серебрянского охотились за ним по всей Европе. Наконец, предателя и его супругу подкараулили на одной из горных дорог в Швейцарии и расстреляли в упор.
Как завхоз пошел в разведчики
В январе 1928 года в Персию сбежал секретный агент ОГПУ Аркадий Биргер. Как и многие другие товарищи еврейской национальности, Биргер не любил свою настоящую фамилию и после революции сменил ее на Максимова.
Этот Биргер-Максимов был типичным авантюристом, коих немало развелось после октября 1917 года. В отличие от идейных большевиков, эти товарищи руководствовались только соображениями личной выгоды. Им было все равно, где и кому служить, лишь бы иметь доступ к кормушке. Известно, к примеру, что Биргер во время Гражданской войны неплохо устроился начальником хозчасти армии. За годы братоубийственной бойни завхоз Биргер наворовал столько, что был уволен с должности за растрату казенного имущества и едва не предстал перед суровым пролетарским судом.
От заслуженного наказания Биргера отмазал его соплеменник Яков Блюмкин, занимавший в то время ответственный пост в ВЧК. Прославился Блюмкин тем, что летом 1918 года убил германского посла Мирбаха, чем весьма осложнил и без того напряженную политическую ситуацию в России. Впрочем, это не помешало бывшему эсеру Блюмкину примкнуть к большевикам и быстро сделать карьеру в органах госбезопасности. Поскольку проворовавшийся авантюрист Биргер приходился Блюмкину двоюродным братом, тот пристроил его на работу в свое ведомство.
Впрочем, долго на ниве государственной безопасности Биргер не прослужил и уже в январе 1928 года сбежал сначала в Персию, а затем во Францию. ОГПУ устроило настоящую охоту за своим бывшим сотрудником. Несколько бригад специально обученных людей пытались ликвидировать перебежчика. В конце концов, это им удалось: в 1935 году Биргер при загадочных обстоятельствах упал с Эйфелевой башни. Французские полицейские поспешили квалифицировать это как несчастный случай и быстренько закрыли дело.
Что же касается Якова Блюмкина, он, несмотря на свои революционные заслуги, был расстрелян вскоре после измены своего протеже. Ему припомнили многие прошлые грешки, в том числе членство в партии эсеров и дружбу с опальным Троцким.
Москва слезам не верит
В июне 1930 года сотрудник Иностранного отдела ОГПУ Георгий Агабеков заявил, что остается в Париже. Этому решению предшествовала длинная цепочка любопытных событий.
Итак, профессиональный разведчик, заброшенный в Стамбул для выполнения специального государственного задания, Агабеков неожиданно влюбился в юную англичанку с красивым именем Изабель. Скорее всего, барышня была Агабекову искусно подставлена англичанами: те большие мастера на такие штуки. Агабеков забыл и о своем специальном задании, и обо всем на свете. Единственное, чего он хотел, — быть рядом с красавицей Изабель. Но это было возможно только в случае официальной женитьбы и переезда в Англию. И Агабеков, недолго думая, отправился к военному атташе британского посольства с просьбой предоставить ему политическое убежище.
Англичане отреагировали не сразу. Несколько месяцев Агабекова мурыжили неопределенными ответами и туманными обещаниями. Тем временем Изабель, из-за которой Агабеков потерял рассудок, уехала в Париж. Узнав об этом, Агабеков отправился вслед за своей возлюбленной. В Париже он открыто заявил о своем нежелании работать на ОГПУ. А через год сначала в Нью-Йорке, а потом в Берлине вышла его книга «ОГПУ: русский секретный террор», в которой Агабеков описал свою деятельность в качестве секретного сотрудника ОГПУ в Средней Азии и на Ближнем Востоке. А надо сказать, что работал там Агабеков виртуозно. На его счету вербовки нескольких крупных представителей русской эмиграции, установление контактов с правящими кругами разных стран, организация всякого рода диверсий, провокаций и прочих специальных мероприятий, без которых в те годы была немыслима работа разведчика за рубежом.
Все это Агабеков подробно описал в своей книжке. В результате в одном только Иране по подозрению в связях с ОГПУ было арестовано более 400 человек. Деятельность советской разведки в этой стране оказалась парализованной, а отношения между СССР и Ираном резко испортились.
В Москве, естественно, не обрадовались откровениям Агабекова. Предателя решено было ликвидировать. Тем более что изданием скандальной книги Агабеков не ограничился. В начале 1930-ых он перебрался в Брюссель и установил контакты со спецслужбами почти всех европейских стран, намереваясь зарабатывать деньги консалтинговыми, выражаясь современным языком, услугами. Доподлинно известно, что на приманку Агабекова клюнули спецслужбы Бельгии, Англии, Франции, Голландии, Болгарии, Румынии и Германии. Всем хотелось разузнать побольше конфиденциальных сведений о работе ОГПУ за границей, ибо на тот момент советская разведка, несмотря на молодость, уже успела снискать себе славу одной из самых эффективных спецслужб мира.
В общем, этому безобразию было решено положить конец, и на ликвидацию Агабекова отправилась бригада специально обученных людей. Однако устранить Агабекова удалось не сразу. Несколько лет агенты ОГПУ охотились за ним по всей Европе. А в сентябре 1936 года Агабеков… объявился сам. И не просто объявился, но и отправил в Москву письмо, в котором выражал раскаяние и предлагал свои услуги, дабы загладить вину перед Родиной. Впрочем, Москва слезам Агабекова не поверила. В 1938 году очередная бригада агентов НКВД выследила Агабекова в Париже и отправила на тот свет.
Так закончилась карьера одного из самых загадочных персонажей в истории отечественных спецслужб, человека, в деятельности которого тесно переплелись высочайший профессионализм разведчика и авантюризм предприимчивого и падкого на деньги коммерсанта. Кстати говоря, отец нашего героя еще в дореволюционные времена сколотил неплохое состояние на контрабанде опия.
Обиделся на Сталина
18 июля 1937 года на Запад ушел временный поверенный в делах СССР в Афинах Александр Бармин. Забегая вперед, отметим, что в отличие от вышеупомянутых невозвращенцев, Бармина не постигла суровая кара советского правосудия: он прожил долгую жизнь и скончался своей смертью в весьма почтенном возрасте.
Итак, в июле 1937-го советский дипломат в Греции Александр Бармин тайно пробрался в посольство Франции и попросил политического убежища. Случилось это после того, как из Москвы пришел приказ срочно вернуться в СССР. Бармин прекрасно понимал, что на родине его ждет, как минимум, арест. Перспектива оказаться в подвалах Лубянки Бармина не обрадовала, и он предпочел остаться на Западе.
Оказавшись в Париже, Бармин громогласно заявил, что не разделяет политику Сталина и считает его ренегатом. Подобные заявления в те годы делали многие большевики первой волны. Оно и понятно: пока они были на вершине власти, все было хорошо и правильно, в точном соответствии с марксистским учением. Но как только маховик террора, запущенный ими в 1918 году,
