оранжевую развалюху на колесах.
Мое тело гудело всю дорогу домой. Хотя у меня давно не было практики, и я прилично выпила, машину я вела на удивление аккуратно. Аклис успела заснуть, а у меня всю дорогу тряслись колени. Кое-как я ее разбудила и довела до входной двери общежития университета.
Я громко выругалась и снова села в машину. Эта ночь выжала из меня все соки.
Припарковав развалюху у своего дома, я поднялась к себе в комнату и упала на кровать в одежде. Мама вот-вот должна была вернуться со своей рабочей смены, но мне впервые в жизни было наплевать. Огни фонаря в окне становились все расплывчатее.
Аклис была права. Свой восемнадцатый день рождения я никогда не забуду.
Глава 3. Глаза боятся, а руки пытаются удушить
Красная вывеска преследовала меня во сне. Куда бы я ни посмотрела в темноте моего сознания, она тут же появлялась. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как красный неон отражался на поверхности озера, но вдруг глубокий мужской голос начал произносить четверостишия вслух. Слова звенели в ушах. Озеро сменилось на ночной лес. Каждый раз, когда я моргала, картинка вокруг меня менялась, но все те же стихи повторялись.
А еще там был он. В каждом новом месте он наблюдал за мной издалека, засунув руки в карманы. На нем были ботинки, утопающие то в грязи, то в песке. Незнакомец пронзительно смотрел, наморщив лоб.
Меня пробрала дрожь, и я крепче обхватила кружку с кофе. С момента моего пробуждения прошел, как минимум, час, но сон никуда не делся. Он не хотел уходить, как бы я ни пыталась переключиться. В горле выстукивал пульс, и каждое движение отдавалось болью.
Чертов алкоголь.
До Аклис пока не удалось дозвониться. Неудивительно. Я решила дать ей поспать еще хотя бы несколько часов, прежде чем я наведаюсь к ней с вопросами. Вчерашняя ночь казалась бы мне сном, не будь мой настоящий сон более пугающим.
Тем утром я едва не забыла, что совсем скоро должна была отправиться в путь.
Пришло сообщение от мамы. Она осталась работать двойную смену, а это означало, что у нас останется слишком мало времени на прощание перед отъездом. Может, это и к лучшему. Чувство вины разрывало изнутри и отдавалось в висках не хуже похмелья, но я слишком была трусливая, чтобы признаться ей во всем заранее. Раньше мама отрицательно относилась к любым моим вылазкам за город, поэтому я не была уверена, что она меня поймет.
Точнее, я была уверена, что мой поступок разобьет ей сердце.
Я написала длинное письмо, в котором объяснила, что чувствую. Мама оберегала меня от окружающего мира на протяжении восемнадцати лет, но теперь я стала совершеннолетней, и мне больше не требовалась защита. Мне требовалась свобода.
В последнее время мне стало трудно выражать чувства словами. Письмами легче.
Если бы я не встретила Аклис, то сейчас уже поступила бы в местный экономический университет в получасе езды от дома на надежную и скучную специальность. Стала бы специалистом по финансовому планированию с постоянным графиком и окладом, или вроде того.
Точнее, моя мама думает, что я так и сделала, и поэтому устроилась официанткой на все лето. Чтобы скопить денег на первый семестр обучения. У меня так и не хватило совести признаться ей в правде.
Она будет невероятно разочарована.
Ослабевшими руками я опустила чашку с кофе на стол и оставила на поверхности влажные разводы. Заметив, я поспешила стереть их рукавом. Часы на кухне задорно тикали. Они продолжали тикать, даже когда я поднялась в комнату, чтобы упаковать оставшиеся вещи, и спустилась назад за второй кружкой кофе. Тревога заполнила легкие, и дыхание стало глубоким.
Где же она? Мама уже должна была вернуться с работы. За рулем она никогда не брала трубку, поэтому, когда гудки на телефоне остались без ответа, я решила, что она уже едет домой.
Оставалось все меньше времени до отъезда. Последний автобус уходил в шесть вечера.
Чтобы успокоить нервы, я запустила стирку со старым пледом и маминой одеждой. Я смотрела, как крутится барабан, и покусывала губы.
Телефон звякнул, но на экране высветилось имя Аклис.
«Я хочуууу умереть. Голова болит ЖУТЬ!!!»
«Ах, тусовщица:)» — быстро напечатала я.
«Надеюсь, я немного отойду к вечеру. Увидимся в пять?»
Ответив смайликом с вытянутым вверх большим пальцем, я еще раз проверила пропущенные звонки. Пусто.
Что-то грохнуло со стороны крыльца. Последовал знакомый топот. Я облегченно выдохнула и побежала вниз. Мама, должно быть, устало взбиралась на крыльцо после долгой смены в госпитале. Я распахнула дверь, ожидая застать ее, согнувшуюся перед дверью в поисках ключей, которые она опять выронила. Я ожидала увидеть на крыльце полные пакеты, ведь она наверняка задержалась, потому что заехала после работы в продуктовый магазин. Но багажник был закрыт, машина пустовала, а пакеты прислонились к заднему колесу. Газировка лопнула и потекла из пакета на землю. Подозрение сбросило якорь.
Послышался шум позади дома, и я побежала туда. Голоса стали разборчивее, как только я приблизилась к старым качелям на заднем дворе. Застыв на месте, я не придумала ничего лучше, кроме как скрыться за ними. Укрытие было абсолютно ненадежным, но, кажется, мамин собеседник меня не замечал.
Одет он был на удивление странно. Я взмолилась, чтобы это не был очередной мамин ухажер. Не очень хотелось наблюдать за их личной ссорой, подсматривая из-за качелей.
— Тамала, на этот раз тебе не сбежать, — ехидно улыбнулся он и приблизился. — Ты знаешь, что случается с такими, как ты.
Из ниоткуда второй мужчина вырос позади нее и что-то тихо сказал.
Мама вздрогнула, словно ей дали пощечину. Я потянулась в карман за телефоном, чтобы вызвать полицию, но, ощупав карманы на заднице, поняла, что оставила его в доме. Хотелось выругаться, но времени не было. Мужчины продолжали кричать что-то маме об ошибках и тайнах, а ее лицо превратилось в бледное полотно.
— Твои тени подавлены и тебе не помогут. Я это чувствую, — сказал один из них и принюхался к маминой шее.
Я быстро сосчитала до трех и оторвалась от качелей. Может, они удивятся, если поймут, что драться придется двое на двое? Я мысленно усмехнулась сама над собой. Мои навыки защиты оставляли желать лучшего. Зато я быстро бегала и могла их отвлечь.
Прежде чем я успела сделать шаг, один из мужчин ударил маму по голове, и она ничком упала на землю, словно мешок с картошкой. Я зажала
