мне тоже было что ему сказать.
— По-моему, вам не следовало тырить с балконов благородных лордов все, что плохо лежит… стоит… тьфу! То, что находится на их балконах, а конкретно — меня!
— Да кто вас тырил, леди? — усмехнулся наглец. — Это вы изволили прилипнуть ко мне так, что никакая сила бы нас не смогла разлепить!
— Прилипла?!.. — от возмущения слова застряли в горле, и я никак не могла подобрать самые едкие из них, чтобы бросить в холеную усмехающуюся физиономию. — Я? К вам?!..
— Вы, вы! — кивнул он. — И да, ко мне, представьте себе!
— А вы… Вы хам и наглец! И заберите ваше пойло! — я протянула чашку, а он от неожиданности взял.
Очень медленно Кит подошел к столу, поставил кружку и снова развернулся ко мне. О, теперь это был уже знакомый проклятый страж — злой-презлой.
— Скажи мне, рыжее чудовище, ты почему не улетела домой? Там до твоего замка от силы метров триста было, — спросил он.
А я так рассчитывала, что вот-вот начнется очередной приступ кашля, который позволит мне не говорить ему о позорных причинах, а его заставит устыдиться и пожалеть девушку, в чьих несчастьях виноват только он. Только кашель отказывался начинаться, и мне пришлось сказать.
— Я не смогла…
— Что? — переспросил Кит, потому что не расслышал, я же целенаправленно говорила тихо. — С таким коротким полетом и птенец бы справился. И, леди, говорите громче, если желаете, чтобы вас услышали.
Я не желала, но ночной кошмар так взбесил меня, что, посмотрев ему в глаза, почти закричала:
— Я не птенец! У меня просто нет крыльев. Никаких. И если бы ты не вернулся, то к утру я, скорее всего, превратилась бы в окоченевший труп. И знаешь что? В этом был бы виноват ты, потому что именно ты затащил меня на ту скалу, не спросив, смогу ли я слезть оттуда, и бросил. Ты меня услышал? Я достаточно громко говорила? Хотя, мне наплевать… Я хочу оказаться дома, и чтобы этот кошмар закончился.
Слезы… Предательские слезы снова навернулись на глаза, и я шмыгнула носом, чтобы окончательно позорно не разреветься.
Наступила тишина. Я не смотрела на Кита, зато поняла, что на мне надета его рубашка. Мало того, что надета, она еще и застегнута на все пуговицы. И носки он надевал старательно и даже нежно. Не такой уж он монстр, дикий просто, а если извинится, значит, и дрессировке поддается.
— Извини, — произнес он. — Я не знал, что ты… не можешь.
И вот вроде извинился, и инвалидом не обозвал, а все равно стало так стыдно, словно меня подловили на пикантном и запрещенном. Мне так неловко не было даже тогда, когда у моего прежнего любовника оказалась видеозапись нашего секса. А тут, подумаешь, крыльев нет. У меня на Земле всю жизнь крыльев не было, и ничего, прожила как-то.
— Ладно, забыли, — вздохнула я. Какой смысл огорчаться и лелеять в себе обиды, если все равно это ничего не изменит. Чувствовала я себя довольно сносно, поэтому спросила: — Ты отнесешь меня домой?
— Нет, леди, — покачал головой Кит. — Сейчас в городе слишком много патрулей, меня все еще ищут. Давай ложиться спать, а на рассвете я тебя доставлю домой.
Я еще раз осмотрелась. Что-то меня смущало, хотя больше настораживало.
— А где вы собираетесь спать? — задала вполне себе невинный вопрос, который удивил хозяина комнаты.
— На кровати, — ответил он.
А кровать была здесь одна. Возможно, Кит имел в виду еще какую-то кровать в другом помещении, но оказалось — нет, страж говорил о той самой, на которой лежала я. Иначе, с чего бы он стал раздеваться?
Против того, чтобы увидеть Кита обнаженным, я не имела ничего. Там было на что посмотреть. И поверьте, я оценивала чисто эстетическое зрелище, потому что на практическое пользование шикарным мужским телом после ночной вылазки не осталось никаких сил. Однако, что-то во мне бунтовало против вместе проведенной ночи. Все-таки на Леандоре я почти была помолвлена. И прежде чем начинать другие отношения, нужно завершить текущие. Тем более, если верить дневнику, они были важны не только лично мне, но и для мира в целом.
— Но здесь я! — попробовала протестовать.
Бесполезно.
— Ничего, — усмехнулся страж. — Вы маленькая, мы поместимся.
Он погасил светильник и лег. Мне же не оставалось ничего другого, как прижаться к нему и положить голову на плечо стража.
Я слышала, как ровно и очень надежно бьется его сердце, украдкой любовалась профилем Кита в отсветах пламени от догорающего камина и думала о том, что совершенно напрасно не расспросила его о том, за что его прокляли. Хотя эта тема тоже могла его обидеть.
— Спи, леди Свет. Рассвет наступит быстро, — произнес он, и уже через минуту заснул.
Мне же не спалось слишком долго, а потом крепкий сон сморил меня неожиданно и как-то внезапно. Наверное, и рассвет наступал быстро, но проснулась я уже в своей кровати, все еще в его рубашке, но уже без Кита.
Аора уже хлопотала в комнате.
— Не стала вас будить, моя птичка, — сказала она. — Дала вам возможность выспаться перед балом. Обед принести сюда или спуститесь в гостиную?
— Обед? — удивилась я и посмотрела в окно, где солнце светило уже слишком высоко.
— Обед, — кивнула старушка. — Пора готовиться к балу.
— А Инни, она…
— Они с лордом Лесаром вернулись на рассвете, теперь, стало быть, отсыпаются, — сообщила добрая служанка и вдруг подозрительно на меня посмотрела: — А что это на вас надето, леди?
— Да так, вещица одна, — слишком поспешно ответила я и прикрылась одеялом.
— Ну-ну, — строго хмыкнула Аора. — Поднимайтесь, умывайтесь, а я пока принесу еду.
Она ушла, а я выдохнула от облегчения и подскочила, чтобы переодеться и спрятать рубашку Кита. Все же перед служанкой, которая скорее была для меня доброй бабушкой, было неудобно щеголять в одежде незнакомого мужчины.
Но как только я встала, то увидела на соседней подушке великолепный пурпурный цветок и небольшой листок бумаги.
Нежный цветок, так похожий на земную лилию, кажется, назывался здесь эйрисом. Его дарил жених своей невесте. И… Я невольно улыбнулась. Вот это я понимаю мужчина, для которого слово честь не пустой звук. Поспал рядом с леди, на утро, будьте любезны, пожалуйте замуж. Я бы даже рассмеялась, если бы не испытывала сильное волнение, и оно нарастало с каждой минутой. Это, скорее всего, стресс перед балом. Не каждый день мне делает предложение арс, к которому тянется душа, а «да» я должна сказать другому, на которого и смотреть
