с нами, играет на своем дурацком смартфоне в неподходящие возрасту игры и громогласно рассказывает «истории»: все новые и новые и все такие же глупые. Я бы, конечно, совсем отказалась от этих дурацких поездок, если бы меня не увлекал сам процесс езды: вспоминалось хорошее время, как мы колесили с инструктором по Москве, как он меня хвалил… Сейчас, кстати, меня хвалить не за что: тетя Лена ничего не понимает, но сама у себя я постоянно вижу серьезные ошибки. Дорожную ситуацию надо просчитывать на несколько машин вперед, а это у меня еще не всегда выходит. Движение тут гораздо слабее московского, а то обязательно были бы последствия. Хорошо хоть с ручника наконец-то не забываю сниматься… А тетя Лена всем, с кем разговаривает, теперь представляет меня так:
— Это Варька, племянница моя. Она нам машину чинит!
Глава 5
Я снова просыпаюсь в домике тети Лены, который стал для меня привычным. Когда я со взвизгом пружин переворачиваюсь на правый бок, на меня уставляется мышь, которая раздергивает упавшую на пол пачку влажных салфеток. Я возмущенно машу на нее рукой. Мышь вытаскивает одну салфетку и медленно, лапка за лапку, удаляется под кровать. Видимо, она тоже привыкла ко мне, как и я к ней. Пачку, конечно, придется выбросить, но ладно уж: за время проживания у тети Лены я запаслась влажными салфетками на несколько месяцев вперед.
От мамы на телефоне — привычная СМС с вопросами насчет моего самочувствия, поведения и того, не доставляю ли я неудобства родственникам. Я отвечаю ей и вдруг вспоминаю, что со своим молодым человеком Владимиром я обменялась сообщениями только пару раз с тех пор как приехала в Липецк. «Ну что это такое? — корю я себя, пока аккуратно расчесываю и переплетаю спутавшиеся за ночь косы. — Что он о тебе подумает? Так несколько раз забудешь ответить — и лишишься молодого человека! Страшно представить, что по этому поводу скажут родители — они ведь так близко дружат с его семьей!»
Я кладу расческу и убеждаю себя: надо уже позвонить. Но тут вдруг включается какая-то «вредная» моя часть — та самая, которая всю жизнь мешает мне быть нормальным вежливым человеком. «Если ему нужно, вот пусть сам и звонит!» — фыркает она, и я отдергиваю руку от телефона.
Нет, конечно, я бы сумела себя заставить сделать, что надо, но тут меня зовет тетя Лена: просит съездить на машине и привезти ей воды из колонки в конце улицы.
Пока я наливаю воду в канистры и перетаскиваю их в багажник, понимаю, что день будет жарким: небо все белесое, ветра нет, местные грязные куры плашмя валяются в тени пыльных кустов сирени. Косы, лежа на плечах, греют меня, как меховой воротник, а еще мне пришлось сегодня надеть темные брюки, потому что остальную одежду я постирала… Уф. Точно сварюсь.
— Чей-то ты вся как свекла, Варька, — приветствует меня тетя Лена. — Че брюки напялила? Тебя кондрашка-то не хватит?
— Нет, тетя Лена, спасибо, — отвечаю я вежливо, но про себя не удерживаюсь от ехидства: «вы тоже сегодня скорее краснокожая, чем бледнолицая».
— Это за что спасибо? — хихикает тетя и ногой пододвигает ко мне облупленную розовую табуретку. — Парит, говорю, сегодня: просто господи спаси! По прогнозу сказали, две недели такое будет.
— Да? — оживляется Илья, который на другом конце стола ковыряет жирную куриную ножку кривой вилкой. — Жарко — это вообще плохо! От этого происходят ужасные вещи! Вот послушайте! История номер тридцать шесть! Как мой папа однажды загорал — и пожалел об этом!
— Илья, за столом болтать нельзя… — говорю я, но он перебивает меня и орет, размахивая руками:
— Однажды было очень жарко! Градусник показывал почти сорок семь градусов! И мой папа говорит: а поехали на Матырку, на пляж. Мама отказалась, и меня не пустила, и ему сказала: ты же сразу же сгоришь. Но папа не послушался и все равно пошел. И то бы вы думали?! Как только он вышел из дома, пришли тучи, началась гроза, и, когда папа доехал до пляжа, была уже обычная нормальная погода. Папа искупался и поехал домой.
— Ой, Илюшка, ой, насмешил! — как всегда, взвизгивает тетя Лена. Я говорю уже с раздражением:
— Ты что, забыл, как назвал свою историю? Почему твой папа пожалел о том, что загорал, если он нормально искупался?
— Я все помню! — Илья значительно понимает брови над круглыми глазами. — Мой папа пожалел об этом, потому что, пока он купался, у него украли тапочки! Конец истории номер тридцать шесть! А теперь история номер тридцать семь…
К счастью для всех нас, у тети Лены звонит телефон. Судя по разговору, это ее сын.
— Вот у них там в Анапе хорошо, — вздыхает она, положив трубку. — Там жара-то куда полегче переносится. Прям море под боком. И воздух всего градусов тридцать. А нам опять эти сволочи, синоптики, наобещали сорок с лишним! Совести нет! Я прям с утра еле живая, а они мне: будет еще жарче, будет еще жарче…
— Баушка, а поехали в Анапу! — жуя, предлагает Илья.
— Ну, прям, Илюшка! На чем ехать? Билеты втридорога, дешевые расхватали! Я бы еще когда с Витькой поехала, так мне тебя пришлось взять, когда твои агрономы на поля двинулись. А теперь, вон, еще Варька…
— А поехали на Варьке! То есть, на Варьке и на машине! Варька нас повезет! Давай мы дяде скажем, что поехали, и поедем. Или не: давайте сюрприз! Дядя ничего не знает, а мы раз! И приехали! — Илья тараторит все громче и быстрее, недожеванная курица так и летит во все стороны. Тетя Лена смотрит на внука и смеется. Я тоже улыбаюсь: чего от ребенка ожидать, придумывает всякие глупости, как будто все так просто. Я сама помню, как в детстве просила маму купить мне билет на Сатурн — хотела туда слетать и посмотреть на красивые кольца… Не понимала, что это невозможно. Вот и Илья тоже…
— А поехали, — вдруг говорит тетя.
Недожеванная курица выпадает теперь уже из моего рта и некрасиво приземляется на стол. Я поспешно сгребаю ее влажной салфеткой из своих запасов и говорю почти шепотом, потому что мне даже стыдно громко такое обсуждать:
— Тетя Лена, ну вы что?
— А че? — не понимает тетя. — Ты хорошо ездиешь — вон мы с тобой везде были! Машина не старая, да ты ее и чинить умеешь. Отсюда до Анапы чего ехать-то: с одной ночевкой. А можно и не ночевать,
