Витька нас обычно без ночевки возил. Правда, Илюш: че сидим-то тут маемся? Давайте, вон, завтра сядем и поедем!
— Куда сядем?! Куда поедем?! — я вскакиваю с места и начинаю махать руками, как Илья. — Тетя Лена, вы что?! Чужая машина!
— Че ж чужая: Витькина. Сейчас по закону ведь доверенности не нужно, — уверенно, как заправский юрист, заявляет тетя. Илья, как заправский помощник юриста, еще и кивает.
–..Ну и что? Все равно! Это очень далекая, непонятно какая дорога! Устаревшие карты…
— Какие карты? Навигатор же есть! — Илья радостно показывает мне оббитый экран своего огромного смартфона. — Я прям щас его установлю — и мы даже в Австралию доедем!
— В Австралию не доедем, там океан мешает…
— А тут не мешает! — не сдается Илья и начинает подпрыгивать. Вместе с ним подпрыгивает стол. — Ва-арь, ну поехали! Поехали! Поехали! Поехали завтра!
— Какое завтра?! — я уже чуть не плачу. — Даже если предположить… Тут неделя на сборы…
— Ой, ладно тебе! За день соберемси! — тетя Лена машет полной загорелой рукой. — Че нам, бальные смокинги какие, что ли, нужны?
— Бальные смо-окинги! — подхватывает Илья и начинает разгуливать вокруг стола, выпятив живот и нижнюю губу: так он представляет себе дворянина.
…Конечно, поскольку я нормальный человек, родственникам не удается меня подбить на эту авантюру, хотя у тети Лены, как у всех недалеких людей, легко находятся на мои серьезные вопросы дурацкие ответы.
— Где мы будем ночевать?
— Ой, да заночуем где-нить в Ростове. У меня там знакомые есть! И мотели всякие, на шоссейке там…
— Вы собирали хотя бы аптечку? Мало ли, что случится в дороге.
— А чего случится-то, никогда не случалось. Вон, аспирин у меня где-то был, я брала в тот раз, и пластырь…
— Что будет, если сломается машина?
— Так она не старая еще, Ласточка-то наша!
— Ну а все-таки, если сломается?
— Тогда ты и починишь, ты ж разбираешься. Да там и сервисов полно.
— Ну вы же понимаете, что мои родители меня все равно не отпустят в такую поездку?
— А мы им и не скажем!
На это у меня даже не находится слов: я просто молча встаю и выхожу во двор. Илья бежит было за мной, но тетя Лена его окликает:
— Илюшка, не приставай к Варьке. Щас она перебесится, и завтра поедем.
Тут я чувствую неожиданную, но просто бешеную злость. На Илью, на тетю, почему-то даже на своих родителей — на весь мир! Все кругом ненормальные! Городят всякую чушь — понятно же, что невыполнимую! МНЕ — везти ИХ в Анапу! Еще бы на Луну слетать предложили!
Я подскакиваю к поленнице и со всей силы бью по ней кулаком: несколько полешек отлетают, в кулак вонзается заноза. У меня выступают слезы, я машинально вцепляюсь себе в руку зубами, ощущая неприятный солоновато-горький вкус пыли на коже.
Заноза, к счастью, вытаскивается, когда я дохожу до пекущейся на жаре «Ласточки». Фу, ну и пошлое же прозвище у этой машины. Спасибо еще, не «Мустанг» какой-нибудь…
Постепенно мне становится стыдно за свою несдержанность. Хорошо еще, моего приступа ярости никто не видел. Но наверняка по мне заметно, какая я несерьезная, если мне могут предлагать такую заведомую чушь.
…Но ведь кто-то же ездит на юг?
Какое мне дело до этих «кого-то»! Во-первых, это взрослые, серьезные люди. Во-вторых, мама правильно говорит: на свете полно идиотов, которые не думают о других и ввязываются в авантюры с жуткими последствиями…
…А если все хорошо продумать?
Да что продумать! Тут просто невозможно все предусмотреть. Случиться может что угодно, а виновата буду всегда я. И у меня нет толком никакого опыта.
…А инструктор тебя хвалил. И по Липецку ездишь.
Сравнила Липецк и скоростную трассу! На которой другие машины, аварии, полиция, подозрительные мотели и еще неизвестно что! Да даже мои родители на такую поездку бы не решились!
И правильно бы сделали.
Конечно.
А хочется все-таки поехать…
Хочется?! Ты, Варвара, точно как ребенок! Восемнадцать лет — ума нет, как говорится! Мало ли, кому чего хочется. Если бы все делали, что они хотят…
Но я же собиралась стать самостоятельной. Если и правда я сумею провернуть такую поездку (что, конечно, невероятно) — как я сама буду себя уважать! Как меня будут уважать мама и папа! Тетя Лена и Илья! Да вообще все!
— Варь, ты чего, в памятник играешь, что ли? — нахально прерывает мои мысли вопрос Ильи. Он стоит передо мной, склонив голову на бок и щурясь от солнца.
— В какой памятник?! — сержусь я.
Илья доходчиво показывает:
— В такой, — и застывает, выпрямившись, прикрыв глаза, отставив одну ногу и вытянув, как для поцелуя, руку с раскрытой ладонью. Я замечаю, что стою ровно в этой же позе, поспешно меняю ее и цыкаю на наглого ребенка:
— Нечего меня передразнивать! Это очень невежливо!
— Варь, а ты решила? Поехали в Анапу? Ну, поехали?
«Конечно, нет!» — говорит внутри голос моего разума.
— Конечно, мы не поедем завтра, — говорю я снаружи. — Как минимум, нам понадобится целый день на сборы. Прочертить путь по карте, собрать аптечку, одежду, еду…
— Ура-а-а! — не слушая, орет Илья и бежит от меня, как ошпаренный. — Баушк! Баушка-а! Варька перебесилась!
Глава 6
На следующий день я встаю вся вареная, голова раскалывается: я очень мало спала, зато всю ночь провела, споря с самой собой. Примерно каждые полчаса меня озаряло: я понимала, что ввязалась в дикую авантюру, и собиралась идти к тете и категорически заявлять, что никуда не еду. После этого я смотрела на часы, видела на них очень неурочное время и оставалась на месте. Тут меня снова начинали одолевать сомнения, только уже в другую сторону. В голове расцветали радужные картины, проносились зеленые пейзажи, плескалось море, на котором я была в последний раз лет в пять… Я решала ехать и собиралась уже засыпать, но тут в голове снова сверкала мысль «Безответственная поездка!» или «Если что случится, тебе отвечать!», и я снова вспоминала слова родителей, кусочки новостных передач и газетные заголовки типа «Рецидивист-убийца подстерегает на дороге безмятежных туристов». Надо пойти к тете и отказаться! Сколько времени? Полпятого утра. Нет, попозже…
Наконец я вскакиваю в семь, принимаю таблетку от головной боли и жду, пока проснутся родственники.
Тетя встает первой. Пока она кряхтит и нашаривает тапочки, я, вся напрягшись, сижу за столом и жду с какой-то жалобной надеждой, что она войдет и скажет: «Да ладно, какая Анапа? Я пошутила!»
Так часто делала мама. Она могла
