нас? Громадное... За честь своей матери, жены, сестры, брата и детей мы готовы отдать жизнь свою. Культ семьи в нас, выражаясь допотопным языком, слава богу, не умер. Семья, кровь незаметно для нас, в нашей жизни играет громадную роль. Царь Михаил Феодорович был избран народом своим на царство. А потом и полилась кровь. Всякая кровь: царская и народная. Родись ты дураком, идиотом, и все-же будешь царствовать, раз принадлежишь к семье. Какое нам дело до того, что страной и людьми будет управлять хотя-бы идиот, какое нам дело до народа, до благополучия или даже безопасности индивидов?.. Культ семьи, культ крови нам дороже всего. Этот культ царит над нами. «Кровный»... монарх.
Не предвзятость-ли это, не одержимость-ли, выражаясь словом Штирнера?
———
Семья - ячейка всякой общественной организованности, миниатюрный общественный организм, общественная бацилла. Государство — только разросшаяся семья, развившийся из маленькой организации организм. В своей брошюре «Анархический индивидуализм» мы говорили о вреде государства, о вреде всякой организации. Организация создает власть, потому что здесь люди соединяются, организуются для того, чтобы принуждением заставить других людей делать то, а не другое, думать так, а не иначе.
Власть — безнравственна и потому, в чьих-бы руках она ни находилась: в руках-ли монарха, народных представителей или самого народа, она не имеет себе оправдания. Никто не смеет заставить меня думать и делать то, чего я не захочу. Всякое принуждение стирает личность, индивидуальность, тогда как только в самобытности, в особенностях человека скрывается весь интерес к нему, к жизни, залог счастливого будущего.
Не хотите-ли вы превратить нас в стадо баранов, бросающихся тотчас-же в воду вслед за выброшенным за борт парохода их вожаком? Называйте меня лучше упрямым ослом, только не бараном.
Раз всякая организация создает власть, принуждение, отшлифовывает и притупляет особенности индивида, я не хочу считаться с нею, я буду разрушать ее. Разрушу я и государство, как высшую организованность людей, как наилучшее средство подавления моей личности. История покажет, кто сильнее: я или государство. «Смеется тот, кто последний смеется»... Что может государственник сделать со мною: заточить меня в крепость, пытать меня, наконец повесить. Пусть упражняется он на мне. Но я или перехитрю его или в предсмертный момент покажу ему язык. Но государство зиждется на ячейке своей, семье. Разрушьте ячейку, клетку организма, разрушится весь организм.
Посмотрите, не только церковь взяла семью под свое божественное покровительство, охраняя святость брака; еще и государство нежно заботится о ней. Как мать ухаживает за своим ребенком, так и государство отечески заботится о семье. Оно охраняет семью, лелеет ее.
Оно выдумало целую отрасль законодательства: «семейное право». Под этой двойной охраной уснешь спокойнее, чем при «чрезвычайной охране». Попробуйте расторгнуть брак. А святость брака? Бог связал, бог и развяжет. Еще, пожалуй, сжалятся над вами наместники божьи на земле, попы, монахи и церковные судилища: консистория да святейший синод. Уж если очень солоно придется «супругам» от благословенной богом совместной жизни и они готовы на все: на имущественное разорение и на лжесвидетельство5, тогда, пожалуй, пусть они идут себе с богом по-миру. По-моему такое занятие для «отцов святых» по меньшей мере... впрочем это избитая тема. Думается, не сознают-ли они сами свои проделки? Что-же касается русского народа, то он, кажется, достаточно оценил их «деятельность во славу божью» в своих метких прибаутках и пословицах. И думается нам, что простой русский человек не раз перекрестится, повстречавшись с представителями русского «священства и монашества»...
Мир праху вашему, «отцы святые»...
Но государство?.. Оно еще больше заинтересовано в сохранении своей ячейки. Да и кто сам себе враг?..
Государство — высший организм; семья — те клеточки, которые дают ему жизнь. Не стану-же я разрушать сам себя.
Государство — зло. И раз оно — зло, а семья тот корень, который питает государство, то семья есть корень зла. Вырвем-же зло с корнем и не будем кормить им наших детей и внуков.
Итак, чтобы срубить лес, я начинаю рубить деревья. И без крестного знамения приступаю к разрушению семьи, семейного, мирного очага.
III.
„Жена да боится своего мужа“.
„Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином“.
„Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом!..“
Супружеская жизнь всегда была предметом всеобщего внимания, тонких изучений. В самом деле люди соединялись на «вечную совместную жизнь». Вместе должны были делить они и горе и радость, заботиться об уютности и довольстве семейного очага, о прокормлении самих себя и детей, каждый супруг должен был думать о том, чтобы постоянно быть предметом наслаждения другого.
«Жизнь пережить не поле перейти». Вот и ломали люди себе голову над тем, что нужно для того, чтобы брак был счастливым, чтобы совместная жизнь казалась раем.
Большинство и в настоящее время думает так. Женщине предназначен богом высший удел на земле: продолжение рода человеческого, — другими словами в адских муках родить детей, и побольше детей, каждый год по ребенку. Так, чтобы жена не могла опомниться и изменить мужу. Что-же касается мужа, то он в погоне за заработком превращается во вьючное животное, но зато в награду получает красивую наложницу-жену. Он надрывается над тем, чтобы раздобыть драгоценные камни, дорогие наряды, разные другие достающиеся трудом и потом несчастных безделушки и все это с исключительной целью всецело и безраздельно обладать женщиною. Дабы оправдать свои рабовладельческие замашки, он выставляет богословские и философские обоснования. «Таков удел женщины по божественному предписанию». «Я соединяюсь с женщиной, потому что знаю, что она достойна носить моего ребенка»...
Оставайтесь в России, поезжайте за границу, в Америку, — всюду вы увидите одну и ту-же достойную сожаления картину: странное сочетание вьючного животного с рабыней-наложницей.
Но по мере пробуждения человека в женщине, по мере ее эмансипации, по мере того, как она начала сознавать, что она такой-же индивид, как и ее «благоверный», — брачному союзу стала грозить опасность. Почва вечного союза заколебалась. Тогда люди
