нужно! — и вновь обожгла грозовым взором из-под ресниц.
— Ну хорошо! — согласился я, представляя, как мне перепадет от бабки. — Но только потом сразу завтрак.
Вот только прогнозы не оправдались, вышедшая на стук Лукинична лишь только взглянула на высказавшую ту же просьбу девочку, сверкнула своими глазами и пропустила ее без слов. Мне же бросили:
— Жди! Это недолго!
Через полчаса Настену вывели обратно.
— Накорми. Побольше сладкого!
Никогда не понимал эту манеру Медвежьей Ведьмы, как за глаза называли Добронраву Лукиничну, разговаривать рубленными фразами. Ведьмы для меня всегда были женственными и теплыми, как бабушка или Тимофеевна, но эта женщина меняла все стереотипы.
— Что, Зайчонок, идем?
— Идем. — тихо ответила племяшка, крепко цепляясь за мою руку. Было что-то щенячье трогательное в этом обхвате детских ручек, что я, недолго думая, подхватил девчушку на руки. Она тут же обвила мою шею, уткнув в нее свой маленький насупленный носик, вызывая в душе непонятный спазм. Прижав ее тельце сильнее к себе, понес Настенку на кухню.
— Ничего, малыш, прорвемся!
Завтрак пришлось готовить самому.
— Мне твоя бабушка сказала, что мама до завтра болеть будет. — выдала Настя, после того как доела яичницу
— Ну, раз бабушка сказала, значит так оно и есть! — взгляд девочки тут же потух, видимо от меня она ждала опровержения. — Хочешь я тебя с друзьями познакомлю?
— Хочу! А они твои друзья?
— Ну, если захочешь, станут твоими тоже.
— Хочу, хочу!
Настенка тут же спрыгнула со стула, но повернувшись и потянувшись, забрала свою чашку, чтобы переставить в раковину. То же самое малышка проделала с тарелкой. А потом пододвинув стул залезла на него с ногами.
— Нужно посуду помыть, мама болеет, а бабе Лизе некогда! — заявила эта маленькая хозяюшка.
— Не нужно! — я бросился к ней. — Мы поставим посуду в посудомойку.
— Мама говорила, что воду и электричество нужно экономить!
Настя смешно уперла руки в боки, стоя на стуле и грозно сверля меня глазками, цвета грозового неба.
— Мы и будем экономить. — согласился я. — Вот наберем целую машинку, и только потом включим. А пока пошли с друзьями знакомиться.
Семья беты была в сборе. Никитич с женой Татьяной встретили нас на крыльце.
— Альфа! — поприветствовал бета.
Татьяна же только кивнула, тут же опустив голову, как это было принято у самок. И перевела свой взор на Настену.
— Ой! А кто это у нас тут такой красивый? Прям, куколка! — сплеснула женщина руками, приседая перед Настей на корточки. — Я — Таня, а ты?
— Настя. — племяшка смутилась, покрепче сжав мою руку.
— А хочешь с моими сорванцами познакомится?
— Неа! — Настя категорично закрутила головой и теперь жалась к моим ногам всем телом. — Дядя Егор! — дернула она меня, — Пошли отсюда, а!?
— Никогда не думал, что такая принцесса испугается каких-то сорванцов! — я тоже присел на корточки, чтобы быть с девочкой на одном уровне. — Ты их наоборот строить должна! Ну-ка пойдем, покажем, кто тут хозяин.
У Кожевиных было два сына. Старший Дима — серьезный мальчишка лет семи, был точной копией отца и когда-нибудь обещал занять место родителя в иерархии стаи. Единственным минусом, расстраивавшим родителей было то, что Дмитрий до сих пор не обернулся. Обычно, первый оборот в нашей стае проходил в пять-шесть лет, но пацану шел уже восьмой, и Никитич с Татьяной все чаще наведывались к бабушке с просьбой поспособствовать. На что ба давала категоричный отказ.
— Десяти мальцу еще нет! Ждите! Негоже раньше природы вмешиваться!
Младший — Максимка, был несмышленышем полутора лет отроду, и сейчас ползал по ковру в зале, слюнявя все, до чего мог дотянутся.
Увидев нас, он тут же встал и поковылял в нашу сторону, еще смешно раскачиваясь из стороны в сторону.
Его мишенью стала Настя. Что-то лопоча на своем, он тянул руки к груди девочки, на которой висела цепочка с кулончиком. Он-то и был целью карапуза. Увидев это, племяшка зажала кулон в руке, не желая отдавать его настырной мелочи.
Пока мы — взрослые хлопали глазами, к дерущимся подбежал Дима.
— Максим, нет! — он отодрал руку братишки от Насти, чем вызвал его истерику.
Тут уж «очнулась» Татьяна, подхватив младшего на руки и выговаривая ему, что так делать нельзя. Мы же с Никитичем округлившими глазами следили за оставшейся парой.
Дима не спешил отойти от Насти, он наоборот придвинулся к ней, как можно ближе. Буквально нависнув над племяшкой и пугая ее. Но несмотря на испуг, Настена не торопилась отдалиться. Глядя на мальчишку снизу-вверх, она наблюдала за его действиями.
Ноздри Димки раздувались, втягивая запах девочки. Он судорожно сжимал руки в кулаки.
— Неужто пара!? — не веря, тихо прошептал рядом бета, продолжая жадно наблюдать за детьми.
Ответить я не успел.
Настя вдруг положила свою ладошку на грудь Димки. И этого оказалось достаточно, чтобы спустя секунду у ее ног уже лежал совсем не маленький волчонок.
Татьяна с другого конца комнаты всхлипнула и выпустила младшего.
— Господи, спасибо!
— Поздравляю, Никитич! У тебя сегодня двойной праздник — и сын обернулся и невестку нашел.
— Да уж! — ошарашенно выдал бета, глядя на то, как его сын во второй ипостаси пытается облизать лицо девочки.
— Фу! Хватит уже! — племяшка отбивалась от волчонка с нее ростом. — Хватит, а то уйду! — в итоге топнула она ногой.
Волчонок тут же присмирел, глядя на девочку раскаявшимся взглядом.
— То-то же! — и тут же стала сама гладить серого по голове и чесать за ушами.
— Вот же ж, сразу видно ведьмина кровь! — с доброй усмешкой проговорил Никитич.
— Но-но! — ткнул я его в бок, — Прошу о моих родственниках только хорошее.
— А я что? Я ничего! Так и говорю, копия мамы… и бабушки, наверное!
Глава 7
Как только солнце закатилось, бабушка велела отнести Женю на Ведьмин алтарь.
Было неподалеку от деревни такое место.
Место ведьминой силы. Огромные валуны, опоясывающие круг диаметром в тридцать метров. И большой лежащий камень по центру.
Волки ходили туда лишь пару раз в жизни. В первый раз, туда приносили новорожденного родители, чтобы попросить у луны и духов леса силы и для ребенка. И связать нового члена стаи лунными узами. Второй раз мальчишки оставались у Ведьминого алтаря на всю ночь. У каждого это время приходило по-разному. Когда, знала лишь Луна стаи. После этого считалось, что ничто уже не сможет разделить тебя и твоего волка. После этой ночи в окружении духов предков, подросток становился мужчиной. В следующий раз сюда шли уже парой, чтобы связать себя брачными узами.
А потом… потом уже как луна одарит
