Глава 1.
Территория Семи семейств. Дворец Дроу.
В часовне Великой Праматери при дворце Владычицы было темно, лишь огонь в чаше перед алтарем скупо освещал статую богини, да лицо женщины, что сейчас молилась перед святым ликом.
Глаза женщины были закрыты, но губы бегло шептали заученные с детства слова молитвы.
Никто не смел потревожить тишину личной часовни Ее Величества. Даже четверо мужчин, что стояли на коленях позади Владычицы. На них не падал свет единственного источника, и оттого казалось, что это просто тени.
Еще одной тенью была молодая женщина, стоящая в дверях. Она также не смела прервать молитву. Хотя прерывистое дыхание девушки говорило о ее нетерпении. Но это все, что она могла себе позволить.
Лишь спустя сорок минут Владычица поднялась с колен и бросив в чашу с огнем заготовленное заранее подношение, развернулась к богине спиной.
- Что у тебя, Хосефа?
- Отчет по смерти вашего сына, Ваше Величество. – девушка грациозно опустилась на колени, протягивая Владычице папку с бумагами. И глядя при этом исключительно в пол.
- Ну и что накопали! – темнота часовни могла бы скрыть пренебрежительную усмешку на лице Владычицы, но дроу очень хорошо видели в темноте. Хосефе же, не поднимающей взгляда выше туфелек ее Величества и видеть было не нужно. Еще большей горечью был пропитан голос матери, потерявшей пусть и сына. Но любимого и единственно лелеемого сына.
Владычица щелкнула пальцами и зал наполнился неярким светом. Достаточным чтобы можно было читать.
Вот только зачитываться Ее Величество не стала. Достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы брезгливо и не глядя передать папку за спину, где ее тут же подхватили руки одного из мужей.
- Ты хочешь сказать, - голос женщины теперь звенел от яда, - что эта филькина грамота, не достойная даже подтереть зад моим наложникам – отчет?
- Да, Ваше Величество! – трясясь от страха, но тем не менее, твердо произнесла Хосефа. – Это все, что нам удалось узнать, Ваше Величество! – добавила девушка, смиренно ожидая своей участи.
Еще передавая Владычице отчет, Хосефа Мегелес Пенья – первая дочь Шестого Дома, прекрасно знала, что он не придется той по вкусу.
Но что она могла поделать?
Назначенная три дня назад, после показательной казни бывшей главы Службы безопасности, она эти три дня чуть ли не носом землю рыла, пытаясь найти улики, причастности Второго Дома, с третьей дочерью которого – Антонией, Габриель был помолвлен. Антония была, конечно, девушкой своенравной и даже пыталась отказаться от навязанного жениха, но отнюдь не дура. Для испытывающего не мало финансовых трудностей Дома, породниться с Домом Владычицы было подобно чуду. И просчитав все выгоды такого союза, Антония дала свое согласие. Убивать принца ей было не с руки. Как и казненной теперь Матери Второго Дома. Все преступление которой заключалось в том, что не сумела обеспечить безопасность «дорогого подарочка».
Тут уж ничего не попишешь, таков закон.
Но все указывало на суицидальный характер смерти. Еще на один вопрос так и не находился ответ - как принц оказался на территории Империи Аморан? Ведь «правильно воспитанный домашний мальчик», как все характеризуют принца, не смевший и шагу ступить без женского разрешения, не мог отправиться туда самостоятельно, без сопровождения. А Антония клятвенно божится, что не покидала территорию Дома.
- Ваше Величество, позвольте обратиться! – раздался за спиной Владычицы мужской голос.
Эдуардо Морэли Кампос.
Кто еще мог позволить себе влезть в разговор женщин? Только Старший муж Владычицы.
- Говори, Эдуардо! – дала разрешение Мать всех дроу.
- Нам нужен следователь, не связанный с Домами. – не вставая с колен, и все так же глядя в пол, произнес мужчина.
- И где нам его взять, умный ты мой! Да и кто будет разговаривать с мужчиной.
- Значит нам нужна женщина. Сильная и одаренная.
- И где такую взять? – развернувшись к мужу поинтересовалась Владычица.
- В Плэйсаре женщина-следователь нонсенс. А вот в Империи есть несколько кандидатур. – при этом мужчина протянул Владычице папку. – На мой взгляд, лучшей кандидатурой будет Софи Рамсей.
- Герцогиня Рамсей? – скривилась Ее Величество.
- Да жена Эванса Рамсея. И последняя золотая драконница! – подтвердил Старший муж Четвертого Дома.
- Постой, последней была Валенсия? – впервые улыбнулась Мать дроу.
- Она дочь Валенсии. Ее долго прятали в другом мире
- Менталист?
- Некромант.
- Даже так! – казалось ответ удивил Владычицу. – Тем лучше. Значит решено, она должна быть у нас. Хосефа, займись! И возьми в помощники Анхеля, указала она на своего младшего брата, так же стоящего на коленях. С королем будет говорить он, на тебе согласие Софи Рамсей и возвращение тела моего сына. Срок две недели!
Империя Аморан. Леруик.
«Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить только в настоящем» - сказал когда-то Пифагор из такой далекой теперь земной жизни. Вот я и старалась жить настоящим, не оглядываясь назад, и не заглядывая вперед.
Казалось, жизнь вошла в свою колею. Утром мы с мужем спешили на работу, вечером точно также торопились домой. Чтобы провести пару часов с близкими.
И лишь когда засыпал весь дом, наступало по-настоящему наше время! В небольшой, но такой уютной спальне мы позволяли себе все, что хотели, но не могли в течении дня. Горячие взгляды и легкие касания днем, перерастали с наступлением ночи в страстные поцелуи, смелые ласки и всепоглощающую жажду. Мы, словно путники в пустыне, пили страсть друг друга, и никак не могли напиться. Сходили с ума, забыв обо всем в этой ослепительной жажде, в нетерпеливом стремление получить еще больше, чтобы тут же отдать, вернуть сторицей. Услышать, как Эванс выдыхает сквозь хриплый крик:
- Софи!
А потом, отдышавшись и покрывая мое лицо и тело нежными поцелуями шепчет:
- Моя, моя золотая Ящерка! Никому не отдам!
- Не отдавай! – отвечала я.
Я, как большая жадина, наслаждалась каждой секундой этого счастья. Что складывалось в часы, дни, а потом и в недели. Отринув все. Просто позволив себе быть счастливой.
Но долго так продолжаться не могло. Слишком сильным был враг, чтобы можно было просто закрыть глаза и махнуть на все рукой.
Первой ласточкой стал все чаще замечаемый мной взгляд Эванса, что он бросал в мою сторону, думая, что я не вижу.
В конце концов я
