сменилось прерывистым, а потом тишину разорвал тихий крик.
Женя завозилась, я прислушивался к заполошенному стуку ее сердца и пытался успокоится сам.
Только не мог.
Инстинкт защитить оказался сильнее…
Инстинкт вдруг переросший в совсем другой, стоило только увидеть обнаженную фигуру девушки в душевой кабинке.
Женя стояла в шаговой доступности от меня и источала самый желанный аромат в моей жизни. Вот только протяни руку. Мягкая, нежная… ее кожа манила, притягивала.
Я как малолетний придурок пялился на белые холмики грудей, что Женька пыталась закрыть ладошкой, но ее богатство в эту самую ладошку не помещались и упругий розовый сосок выглядывал сквозь пальцы, заставляя меня давится собственной слюной.
Медленно, буквально по сантиметру заставил себя поднять глаза выше. Глаза девушки были расширены. Она со страхом смотрела на меня.
Что же ты делаешь, глупая? Разве не знаешь, что нельзя показывать зверю свой страх?
Но Женя боялась… и в то же время я явственно чувствовал возбуждение девушки. Тягучее, зарождающее, стоило ей провести взглядом по моим плечам, спуститься взглядом ниже… И вот уже глаза девушки распахиваются совсем от другого чувства… Такого сочного, вкусного…
Взрывная смесь для моего зверя!
Я не сводил с нее глаз, отмечая малейшие перемены и в то же время пытался взять верх над внутренним зверем.
Повторяя словно мантру, что эта женщина не моя — брата. Жена брата.
Вот только сама девушка мне нисколько не помогала…
Наоборот, окутывая таким соблазнительным запахом страха и возбуждения, она умудрилась сделать то, что в данный момент делать совсем не стоило.
Я почти справился со зверем, когда Женя сделал шаг назад… Маленький такой шажочек…
Но этого оказалось достаточно…
Боль пронзила тело, отдавая болезненным импульсом в затылке. Это добровольный оборот безболезнен, а когда вот так, зверь рвется через силу… Я чувствовал деформацию, но как не пытался не мог сдержать обращение своего тела. Кровь обжигающей лавой промчалась по венам, ускоряя трансформацию. И лишь последними усилиями воли смог буквально вытолкнуть себя из комнаты. По лестнице я уже бежал в полутрансформированном виде. А из дверей дома выбегал уже волк.
Лишь боязнь вызвать в паре ужас, не понравится ей помогло мне взять над волком контроль, чтобы убежать в лес, а не вернутся обратно в дом, бросившись в ноги нашей паре.
Но спустя час бега по лесу, волк вдруг взбесился. Выдернув контроль из моих рук, он бросился обратно в дом.
Глава 6
Женя в горячке заполошно билась на кровати.
— Подержи-ка ее, нужно влить, пока не поздно! — рядом носилась бабушка, пытаясь напоить Женю отваром. Отвар мне был незнаком.
— Что это? — спросил, придавливая Женю к постели. Она горела. Тело Жени было таким горячим, что даже мне — оборотню, казалось жарко.
— Отвар. — ответила бабушка, ловко вливая его в рот Жени.
— Я понял, от чего? — почему-то ответ на этот вопрос казался мне очень важным.
— Сила у девки просыпается. — все также загадками отвечала бабушка, но поймав мой недоумевающий взгляд, ответила, — Ведьма она, потомственная.
— Но…
Рой вопросов оборвал краткий ответ.
— Запечатанная она.
Женя уже не вырывалась, наверное, началось действие отвара. Бабушка передала мне миску и кусок чистой ткани.
— Вот смачивай и обтирай.
— Я?
— Так твое присутствие ее успокаивает! Вон как притихла. А мне со своими нужно потолковать. Действие отвара временно, а сила… большая сила в твоей паре. Эх, хорошая Луна придет мне на смену! Хорошая! Главное ты не запогань!
— Ба, она жена Игоря.
— Жена. — кивнула она. — Пока!
И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я аккуратно мочил ткань в очередном бабушкином зелье и как можно старательнее обтирал открытые участки девичьей кожи. Стараясь не сильно задумываться о нежности и белизне этой самой кожи…
Иначе все предохранители повылетают нахрен!
Итак, чувствовал себя свихнувшимся фетишистом! Время от времени наклоняясь к такому манящему изгибу шеи и вдыхая запах пары. Накрывало меня нехило, и только факт, что Женя в горячке, немного остужал пыл.
— Эко ж тебя накрыло, внучок! — голос бабушки немного разогнал туман в голове. — Ты отправь машину к Тимофеевне и Лукиничне, одна я не справлюсь, тут сила круга нужна. Да только где взять-то его посреди тайги? Попробуем втроем справится. Давай, давай, не теряй зря время. А потом сюда приходи, я сама ее успокоить не смогу.
Я выскочил за дверь, чтобы тут же начать звонить. Отправив машины в стаи белых и медведей, вернулся обратно. Женя вновь билась и выгибалась на кровати.
— Черт! — ринулся к ней, придавливая грудью.
Девушка тут же успокоилась.
— Рядом ложись! — потребовала бабушка, — Чего смотришь, ложись! И сам поспишь, и она сил для ритуала наберется. Не до приличий сейчас!
Я тут же воспользовался советом, просто перекатившись на другую сторону и притянув Женю к себе под бок. Она сама зарылась носом мне в грудь, положив на нее еще и ладонь. И… успокоилась.
— Да и кому нужны людские приличия, если тут людьми-то и не пахнет! — собрав миски и кружки, бабушка ворча отправилась на выход. — Если будет полыхать, ничего страшного, так должно быть! — предупредила она у самой двери. — Утром еще отвару принесу. Спите!
Я долго лежал, вглядываясь в нежные черты дорогого лица. Сейчас Женя казалось расслабленной, и от того еще более нежной. Мне так хотелось провести ладонью по гладкой коже, но страх, что горячка вернется не позволял это сделать. Мой волк, как ни странно, был доволен, и даже не пытался настоять на чем-то большем.
Так и пролежал всю ночь, любуясь собственной парой. Мог бы, наверное, и вечность. Но утром прибыли ведьмы соседних кланов. И если Любовь Тимофеевна была Луной Смирновых, то у Добронрава Лукинична была лишь знахаркой в стае берсерков. Да и нрав у этой женщины явно не соответствовал имени.
Меня тут же выперли из комнаты. Бабушка, тащившая очередной графин с тем же отваром, добавила.
— Иди, займись делами! До вечера мы тут сами управимся. И еще, Настенку к Татьяне отведи. Пусть присмотрит.
Настена уже не спала, это я почувствовал по дыханию, проходя мимо детской. Но и вставать не собиралась. Она лежала на кровати уже полностью одетой и тут же вскочила, стоило мне только войти в комнату.
— Отведи меня к маме! — потребовала племяшка.
— Малыш, мама болеет. Давай сначала позавтракаем. — попытался я уговорить ребенка, но Настена не повелась.
С укором посмотрев на меня такими знакомыми серыми глазами, девочка очень по-взрослому произнесла.
— Дядя Егор, давайте договоримся…
— Давай.
— Если я говорю, что мне нужно к маме, значит действительно
