покинул ее, на его бледном усталом лице играла торжествующая улыбка.
- Ну, вот и все, - сказал он собравшимся вокруг него целителям Форинга. - Теперь с юным паладином все будет хорошо. Полагаю, с большой долей вероятности можно ожидать полного исцеления.
Он оставил свою ассистентку приглядывать за больным, который по-прежнему оставался без сознания, а сам отправился пообедать и вздремнуть, провожаемый восхищенным взглядами местных целителей. Он не сомневался в том, что Лаура, которую он с таким трудом отослал от постели ее возлюбленного, проснется еще очень нескоро. К тому времени ее Коленька уже наверняка очнется. То-то будет радость у глупышки Лауры.
Агдэил улыбнулся. Вся эта любовная чепуха казалась ему страной и непонятной. Ему чудно было видеть Лауру в таком состоянии. Он не мог поверить, что обычная сексуальная привязанность может довести человека до состояния натурального безумия. Сам он никогда не испытывал ничего подобного. Единственной страстью Агдэила была медицина, ей он посвящал все свое время и все свои силы. Он до того был фанатом своего дела, что не замечал подле себе красавицу ассистентку, в упор игнорируя ее юные прелести. Да и та, к слову, никогда не пыталась соблазнить своего начальника, всегда держась скромно и стараясь выглядеть максимально неприметно. Глядя на нее, можно было подумать, что она точная копия своего наставника, такой же фанатик, одержимый своим делом, и навеки отрекшийся от всех прочих радостей жизни.
Многие думали так, наблюдая за ней. И эти многие ошибались.
Глава 2
Альмина происходила из семьи целителей. Ее отец был целителем, ее дед был целителем. Ее прабабка снискала великую славу, исцелив раненого в битве короля. Так что у дочери славного рода лекарей не было иного выбора, кроме как продолжить проторенный пращурами путь.
Сколько себя помнила Альмина, она только тем и занималась, что постигала фамильное ремесло. Едва научившись читать, она тут же засела за книги. Затем начала помогать родителям в их работе. Те были серьезными и одержимыми своим делом людьми. Они полагали праздность величайшим грехом человеческого рода, а всяческие забавы расценивали как тягчайшие преступления. Разумеется, что у дочери таких родителей не было ни малейшего шанса на нормальное детство. Вся жизнь Альмины состояла из учебы, сна и приемов пищи. Притом прием пищи она частенько совмещала с учебой. Позже к этому безудержному разнообразию прибавилась работа. Альмина то сидела за пыльными томами, то помогала отцу, врачуя больных. Она почти не контактировала со своими сверстниками. Их ей доводилось наблюдать лишь издали - дети ее возраста бегали, играли и веселились где-то там, в другом, чуждом ей мире. И она, в общем-то, не больно-то рвалась в их мир.
Все изменилось в тот день, когда в отцовскую библиотеку доставили очередную партию книг. Ее родитель скупал литературу оптом, и ее доставляли в особняк в огромных деревянных ящиках. После чего Альмина разбирала доставленные книги, протирала их от пыли, и расставляла на полках в алфавитном порядке. В их доме всегда и во всем поддерживался строжайший порядок.
Альмине на тот момент исполнилось двенадцать лет. Она была излишне худым и бледным подростком, чья кожа редко контактировала с солнечными лучами. Не переставая твердить заученные формулы, чтобы те тверже отложились в ее памяти, Альмина взялась расставлять прибывшие книги по полкам. Все это были научные работы, справочники, учебники, трактаты. Альмина машинально брала следующий том, проходилась по его обложке сухой тряпочкой, смахивая с книги дорожную пыль, и помещала на полку в надлежащее место.
Она благополучно расставила большую часть прибывшей литературы, когда ее рука вдруг извлекла из ящика что-то очень необычное. То есть, на первый взгляд, это была простая книга, которая ничем не выделялась на фоне своих товарок. Но Альмину смутил рисунок на обложке. Там были изображены красивый женский профиль, сердце и роза.
Альмина уставилась на книгу в своих руках, все еще не до конца понимая, что привело ее в такое смущение. Затем сообразила - научные тома никогда не украшались подобным образом. На их обложках значились название и имя автора, и более ничего. Заинтересованная необычной находкой, Альмина позволила себе страшный грех - она прервала работу, присела на кушетку возле окна, и раскрыла необычную книгу.
К ее немалому изумлению, содержанием книги оказалось некое художественное сочинение. А ведь прежде ей не доводилось читать ничего подобного. Ее отец называл художественную литературу величайшим злом современности, и полагал, что подобные книжонки следует сжигать на площадях, желательно вместе с авторами. Судя по всему, эта книга оказалась среди закупленной литературы чисто случайно. Возможно, кто-то, не заметив этого, уронил ее в ящик к научным трудам, где она и осталась. И отец Альмины обязательно пришел бы в великую ярость, если бы вдруг выяснил, что вместе с научными трудами в его дом просочилась эта возмутительная гадость. Он бы обязательно разорвал книгу и бросил ее в огонь камина.
Именно таким и был первый порыв Альмины. Обнаружив, что в ее руки случайно угодило художественное сочинение, она приготовилась захлопнуть книгу, а после, незаметно для отца, дабы не расстраивать того лишний раз, отправить презренную писанину в огонь. Но ее случайно упавший на открытую страницу взгляд машинально зацепился за строчки текста, и побежал по ним, быстро заглатывая слова. Не успела Альмина опомниться, как осилила три абзаца. И к ужасу своему поняла, что не прочь продолжить чтение.
Она захлопнула книгу, отложила ее в сторону и вновь взялась за дело. Но расставляя по полкам тяжелые тома, она непрерывно косилась на запретное чтиво, оставленное ею на столике возле окна. Что-то новое и необычное скрывалось в ней. И это новое с неодолимой силой влекло Альмину к себе. В итоге, после безрезультатной борьбы с соблазном, девушка решила для себя, что если тайком от родителей прочтет эту книгу, то в том не будет большой трагедии. Ведь это всего лишь книга. Подумаешь. Чем она может навредить ей? Строгий отец никогда ничего не узнает, а книга, после прочтения, отправится в огонь, где ей и место.
Тайком перенеся книгу в свою комнату, Альмина надежно спрятала ее там, и до самого вечера упорно, с полной самоотдачей, занималась учебой. И только после ужина, когда за окнами давно стемнело, и Альмина осталась в своей комнате одна, она рискнула извлечь из тайника образчик запретной литературы.
Она часто читала у себя допоздна, так что горящие светильники и шелест переворачиваемых страниц вряд ли могли навести домочадцев на какие-то подозрения. Устроившись на кровати, Альмина
