а глядели на своего товарища, словно на циркового акробата. А в это время Алергуш поднёс яйцо к губам и осторожно, но с усилием стал высасывать содержимое. Процедура завершилась звучным чмоком.
Алергуш победоносным жестом протянул Родике скорлупку, целёхонькую и лёгкую, как пушинка. А сам крякнул от удовольствия, вытер рукавом губы, горделиво предлагая:
— Ну, кому ещё помочь?
Девочки защебетали на разные голоса, выражая своё изумление. Каждая старалась пробиться поближе к Алергушу. А подружка Родики — та самая, которая ещё недавно опасалась, как бы мальчик не раздавил скорлупку, умоляла его:
— Алергуш-Бегунок, ну прошу тебя! Выпей и моё яйцо!
Но другая девочка, рослая и кругленькая, сердито оттолкнула её:
— А ну отойди! Ты не верила ему! Не пей её яйцо, Алергуш! — И она украдкой показала ему чехословацкую монету — крону и несколько почтовых марок. (Её отец недавно ездил с делегацией в Чехословакию.)
Девочки теснились вокруг Алергуша. И каждая просила выручить. И каждая старалась привлечь редкого любителя сырых яиц каким-то вознаграждением. Ему сулили румяное яблоко, старинные монеты, открытки, редкие значки, и Алергуш пожалел, что у него не волчий аппетит. А брать подарки просто так он не хотел.
«В следующий раз буду знать, что не надо ничего есть дома, когда по расписанию урок труда!» — зарубил себе на носу Алергуш.
Тут вошла Мария Исаевна, и все ребята рассыпались по партам.
Самых красивых петушков с гребешками, которых ребята смастерили из яичной скорлупки, Мария Исаевна оценила пятёркой в журнале и сложила их в коробку.
Гребни у петушков были из бархатистой бумаги, а хвосты — из зелёных и красных бумажных ленточек.
Любо было глядеть на них. То-то будет украшение для новогодней ёлки!
Те, у кого не было яичной скорлупы, склеили цыплят из жёлтой или оранжевой бумаги.
А вот с клоунами пришлось повозиться. Нужно быть хоть малость художником, чтобы нарисовать на скорлупке глаза, приклеить длинный нос, растянуть рот до ушей и прилепить взъерошенные усы. Но и это ещё не всё. Надо умело натянуть цветной колпак.
Скорлупок на всех ребят не хватало, поэтому ученики трудились по двое над каждым клоуном.
Алергуш мастерил вместе с Родикой. Они решили сделать петушка. Сначала мальчик во всём с ней соглашался, но потом раздумал. Он хотел приклеить петушку настоящие перья, а коль их не оказалось под руками, то уж лучше смастерить клоуна. Девочка никак не соглашалась. Она твердила, что ей не нравятся шуты. Как серьёзная девочка, она непременно хотела смастерить что-то серьёзное.
— А с чего это ты взяла, будто петух серьёзней клоуна? — не сдавался Алергуш.
— Клоун смешно накрашен. Он пёстро одет и смеётся!
— А петух тоже разноцветный.
— Петух таким из яйца вылупился.
Алергуш мог бы ещё спорить. Сказать, к примеру, что и петухи могут быть весёлыми. По правде говоря, пение петуха может свободно сойти за смех, если у тебя есть, конечно, хоть капелька музыкального слуха. Однако классная Балерина, как видно, не блистала музыкальным слухом. Наконец они решили смастерить снежную бабу.
— Дадим ей длинную метлу, — сказал Алергуш. — Вот увидишь, какая славная получится снежная баба!
Родика согласилась. И они принялись за работу. Но Алергуш перестарался: глаза у снежной бабы получились такие большие и такие чёрные, что она скорей напоминала трубочиста. Родика рассердилась на Алергуша.
— Разве это снежная баба? Это трубочист какой-то, страшилище! Где мы возьмём другую скорлупку? — говорила Родика. — Не умеешь рисовать — так и скажи.
Слова Родики показались Алергушу очень несправедливыми. Будь на её месте мальчишка, он бы с ним живо рассчитался. А с девчонкой не стоит связываться. Что оставалось делать бедному Алергушу? Смыть черноту со скорлупы — и делу конец.
Они начали смывать вместе. Краска снималась с трудом, и Родике приходилось бегать к водопроводному крану, наполнять стакан водой. Грязная вода стекала с парты на юбку девочки и брюки Алергуша, но они не замечали этого, занятые важным делом.
У девочки защекотало в носу, и она почесала его влажной рукой. Взглянув на Родику, Алергуш обнаружил, что она — вылитый клоун. Мальчик покатился со смеху. Рассмеялись и соседи. Обиженная Родика расплакалась. А Мария Исаевна отправила её умываться, да ещё поругала, чтоб в другой раз была аккуратнее.
Алергушу стало жаль Родику. Ведь она позвала его работать вместе. Но пока Родика умывалась, Алергуш не мог сидеть сложа руки. Он подумал, что теперь сможет заняться делом по своему разумению. Ему уже надоело мастерить снежную бабу.
Клоун — вот кого он сделает! Да не такого, как у всех! Он пошарил в портфеле и вытащил оттуда жёлудь. Подобные сокровища он носил с собой всегда, и сколько раз они оказывались очень кстати. Шляпка жёлудя стала для клоуна прекрасной кепкой. Алергуш прилепил её пластилином. Изготовил своему клоуну пылесос из обычной катушки для ниток. Потом Алергуш подумал: «А зачем клоуну пылесос? Нет, вместо клоуна лучше смастерить законного пожарника! По всем правилам — с каской, с огнетушительным шлангом…»
Стремительно мчалось время. В конце этих бесконечных переделок клоун Алергуша превратился в страшилище, которое казалось наполовину водяным, наполовину снежной бабой.
Алергуш даже прикусил язык от восторга. Но велико ж было его разочарование, когда Мария Исаевна не приняла всерьёз его выдумку, а только недоуменно пожала плечами. Зато учительница недолго задержалась у парты «профессора». Она взяла петушка, которого тот смастерил вместе с толстушкой Анжеликой, и похвалила обоих за мастерство. Алергуш удивлённо и завистливо вздохнул. «Подумаешь — много проку от петуха!» — и с досады сплющил в ладонях своего клоуна-пожарника, скорлупу же раздавил ногой под партой Родики. А едва только раздался звонок, он был уже возле Кирикэ и зашептал ему на ухо:
— Пора! Давай удерём!
Мария Исаевна, окружённая со всех сторон учениками, которые наперебой протягивали ей свои дневники, не видела, как ребята схватили портфели и шмыгнули из класса.
В раздевалке Кирикэ сдёрнул своё пальто с вешалки. Неудачно получилось — оборвал петлю. Алергуш скинул несколько чужих пальто на пол, прежде чем отыскал свою непромокаемую стёганую куртку, которая
