— Мию… Ты что-нибудь узнала о ниссаше? — спросила я, прикрывая глаза в тёплой воде.
— Ничего особенного… Г-госпожа, вы же не собираетесь бросить ей вызов? — испуганно пробормотала Мию.
— Конечно нет, глупенькая, — хмыкнула я.
Я собираюсь её нокаутировать исподтишка, это совсем другое.
— Ну… Когда я общалась со служанками, они сказали, что ниссаше мила и нежна с Князем, как лёгкая тростиночка. Они сказали, что он оберегает её и это так… Романтично! — выдохнула девчушка.
— Хм… — пробормотала я. Эта информация не так уж и важна, но помогает сделать окончательные выводы.
Итак, подытожим.
Белый цвет, невинный лотос, танцы… Похоже, ниссаше Камена подчёркивает образ чистоты и непорочности. Этакая неподкупная одухотворённость и щемящая беззащитность. Буэ.
«Запомни, лапонька — у танцовщиц о-очень тонкие талии. Большинству мужчин нравятся не танцы — а сама атмосфера лёгкости и гибкости, которую может подарить им женщина» — прозвучал голос моей наставницы из борделя в голове.
Я продолжала воскрешать в памяти её советы, которые пригодились так неожиданно.
«Да, у многих мужчин настоящий комплекс защитника. Такие не полюбят самоуверенных стерв — им подавай болезненную нежность и непорочность. Впрочем, эта непорочность особо цениться в постели, сама понимаешь, лапонька»
Хм, понимаю. Ещё как понимаю.
Так, значит, вам именно эта модель поведения заходит, шиасс? Ну, хорошо, устроим.
Я высунулась из ванны, поглядела на своё фигуристое отражение в зеркале и немного грустно вздохнула. Эх, такая яркая девушка…
Ладно, придётся постараться для благой цели.
* * *
Каштановые волосы были изящно украшены одной скромной заколкой. Одежда светло-салатового оттенка подчеркивала бледность кожи, которая (благодаря белилам) казалась практически пергаментной.
Помимо этого, на моём лице практически не было косметики.
Честно говоря, не скажу, что я мастер в актёрском мастерстве, однако, попрошайничать на улицах мне доводилось, так что имитировать слёзы в глазах и подрагивающую походку — я ого-го как умею.
Мне, конечно, нельзя быть в центральном дворце, но никто не запрещал прогуливаться в садах там же, где и другие ниссы.
Впрочем, я сделала несколько другое. Встала на колени перед дворцом, как примерная девочка, ожидающая казни.
Да-да, я вычитала, что так на Хейнане высказывают своё почтение и смирение. А ещё этот жест означал, что я ищу аудиенции с хозяином этого дворца.
Зная злобный характер шиасса, просидеть так мне придётся долго…
И я не прогадала. Впрочем, поверьте, это не особо сложно. В конце концов, попрошайничая, мне приходилось столь же долго высиживать на коленях.
Самое сложное — не двигаться и не обращать внимание на проходящих мимо, которые так и норовят злобно унизить тебя за спиной.
— Г-госпожа… Вы уверены, что получится? — пробормотала Мию, нервничающая рядом со мной.
Я не ответила, лишь повела затёкшим плечом. Лучше уж этому ублюдку поскорее выйти.
— Шиасс идёт!
После этого громкого объявления из дворца вышла свита, вечно сопровождающая шиасса Дейянира.
Теперь я ясно могла рассмотреть этого мужчину. Совсем не старый, со светлыми волосами и прекрасными голубыми глазами (которые вызывали во мне испуганную дрожь). Князь выглядел величественно и гордо, а на меня смотрел с нескрываемым презрением.
Одним словом: если я неправильно сыграю сегодняшний спектакль… Всё будет очень плохо.
— Приветствую шиасса, — чуть слышно выдохнула я, склонившись в низком поклоне, не вставая с колен.
Кажется, свита за его спиной зашепталась. Ну, конечно, раньше Астрия не приветствовала Князя так раболепно.
— Чего ты хочешь? — раздражённо проронил мужчина.
Хе-хе. То, чего я хочу — словами не выразить, дорогой ублюдок. Именно поэтому… Продолжим игру.
Я наклонила голову вниз. Мои плечи опустились и дрогнули, а глаза самую малость увлажнились. Порыв ветра сильнее растрепал тёмные пряди по светлым одеждам.
— Я… Вела себя недостойно всё это время, — мой голос звучал тихо и глухо. Поверьте, это из-за крайней степени нежелания всё это говорить, — я доставила много неудобств шиассу. И единственное, о чём я могу молить — о прощении господина шиасса.
Под чужое молчание я будто бы сжалась и подняла слезящиеся глаза на мужчину. Это был мой фирменный взгляд: «я голодала 10 дней, дай покушать». Шиасс Дейянир смотрел на меня с удивлением, но лицо у него было настолько же холодным, как и прежде. А вот его свита удивлённо зашепталась.
— Нет, я прошу слишком многого… — тихо всхлипнула я, будто бы отчаявшись, но сдерживая эмоции из последних сил.
Я начала неловко подниматься с колен, мои ноги предательски задрожали, а в глазах потемнело вполне натурально. Тело покачнулось, как тростинка на ветру. Белые одежды на миг хлестнули воздух, а в следующий момент шиасс резко шагнул ко мне навстречу, успев придержать за талию и спасая от падения.
Слава богам! Не хотелось бы шлепнуться перед этой ехидной толпой. Хватило и прошлого раза…
— Нисса, вам плохо? — в его голосе не было сильного волнения, однако, он впервые проявил слабую заинтересованность в моей тушке.
Я слабо закашлялась и чуть прикоснулась пальцами к скулам светловолосого Князя:
— Я счастлива, когда шиасс смотрит на меня…
После этой фразы, я закрыла глаза и сделала вид, что окончательно теряю сознание. Не иначе, как от стыда. Не знаю, как меня не стошнило от этой ванильной ереси… Должно быть, я неплохо вживаюсь в роль?
— Слуга, что происходит с твоей госпожой? — нахмурился мужчина, продолжая прижимать к груди якобы бессознательную меня.
— З… Здоровье госпожи стало хуже. Она так и не восстановилась после отравления и, к тому же… — Мию запнулась, будто была не уверена, стоит ли произносить фразу до конца.
Молодец, девочка, всё как мы репетировали.
— Говори, — стальным голосом приказал шиасс.
— Простите, господин! Кухня доставляет госпоже некачественные блюда! Она мало ест и практически не спит, каждую ночь её мучает совесть за содеянное… Госпожа много молится на холодном полу. Но ночи становятся ледяными, а стены в нашем дворике такие тонкие… — Мию всхлипнула и зарыдала, причём так натурально, что я едва не присвистнула. Жаль, всё ещё приходится притворяться бессознательной, а то я бы посмотрела на всю эту театральную постановку.
Ладонь Князя переместилась на оголённую часть моей руки.
— Её кожа холодна, как лёд, — голос шиасса стал более жёстким, — управляющий, ко мне.
