Колониальные туры действительно были обязательной если не ступенью, то неким порогом парламентской и политической карьеры, и немногие политики тех лет не проходили через подобные путешествия. Компанию Эдварду составил его верный друг Луди Эмори, с которым они отправились в Южную Африку. По пути туда к ним присоединились и родители Эдварда, а также его сестра Мэри. Вести о смерти тети Эмили и процесс наследования ее имущества Эдвардом вернули семью Вудов в Йоркшир на несколько месяцев, но в феврале 1905 г. Людовик Эмори вновь встретился со своим другом, на сей раз в Египте, из которого они направились в Индию.
Примерно в то же время Индию и ее тогдашнего вице-короля лорда Керзона посещал молодой Невилл Чемберлен, совершавший похожий колониальный тур. Тогда они разминулись с Эдвардом буквально на пару месяцев. Точно так же разминутся они и в 1917-м, когда Чемберлен будет покидать пост главы Национальной службы, а майор Вуд будет отозван с фронта для работы в ней. Познакомятся они в Палате общин годом позже, а вот подружатся уже в 1920-е гг. и сыграют огромную роль и в судьбе друг друга, и в судьбе всей планеты.
Но пока никому в мире об этом было неизвестно, а Эдвард Вуд и Луди Эмори обедали с Керзоном в Калькутте, объезжали с обычным туристическим маршрутом Агру, Канпур, Пешавару и Бомбей, после ехали на Цейлон, а уже оттуда в Австралию. После посещения Тасмании и Новой Зеландии, в Окленде друзей ждала разлука. Эмори решил возвращаться на родину через Соединенные Штаты, а Вуду показалось занимательным повторить свой маршрут в обратном направлении. Поэтому он снова направился в Сидней, где за обедом у генерал-губернатора Норкота познакомился с австралийской политической элитой, включая также представителей молодой, но уже чрезвычайно требовательной лейбористской партии:
«От них я получил свои самые ранние уроки относительно отношений между Великобританией и тем, что еще не было неподходящим называть колониями в других частях света»65.
Там же Эдвард впервые столкнулся с чудовищным (по его понятиям) наступлением эмансипации. Супруга генерал-губернатора леди Норкот курила, и когда молодой человек увидел подобное поведение женщины, то «был значительно потрясен и счел, что мое мнение о самой доброй и восхитительной хозяйке в настоящий момент было печально разбито», – диктовал свои воспоминания в 1957 г. граф Галифакс, не выпуская изо рта мундштук с папиросой. Вряд ли получив воспитание, о котором многое сказано выше, он мог мыслить шире, и единственная уступка женщинам, на какую он мог пойти, – допустить их к полноценному участию в охоте.
После Австралии Вуд вернулся в Южную Африку, где все еще находились его родители. Вместе они посетили водопад Виктория, в котором лорд Чарльз решил искупаться вопреки предостережениям про крокодилов, но, по счастью, злой рок, кажется, перестал досаждать этой семье, и опасного знакомства с местной фауной не состоялось. Там же, в Южной Африке, Эдварда Вуда представили лорду Милнеру, который уже тогда окружал себя молодыми людьми, известными как «детский сад Милнера»66. Он, несомненно, был заинтересован в том, чтобы взять в свой питомник еще и будущего лорда Галифакса, но Вуд, несмотря на то, что разделял многие идеи о колониальном могуществе Британской империи и т. д., с присущей ему осторожностью не спешил присоединяться к этой компании, хотя многих из нее уже знал по Оксфорду и эпизодическим знакомствам.
Вернувшись из путешествия в 1905 г., Эдвард Вуд попал в водоворот политических страстей перед Всеобщими выборами. Поначалу он помогал своему шурину Джорджу Лейн-Фоксу, супругу его старшей сестры Агнес, с избирательной кампанией по колониальным вопросам, о которых теперь имел представление из первых рук. От мысли о том, чтобы самому пройти в Палату общин в тот год, Вуд отказался, так как политическая обстановка была крайне нестабильна. Джозеф Чемберлен расколол консерваторов тарифной реформой67, а партию вигов, несмотря на то что дед Эдварда был ее видным представителем, из-за ее отношения к церкви он поддержать не мог.
Однако в йоркширском округе Рипон необходимо было подготовить кандидата на смену державшему место в Палате общин почти уже двадцать лет подряд консерватору Джону Уортону. И в эти кандидаты был отобран Эдвард Вуд. Для окончательного утверждения ему предстояло пройти собеседование, а также дебаты в Херрогейте: «Меня предупредили, да и сам я ожидал, что один из их самых задиристых вопросов будет касаться требований Парламента восстановить порядок в церкви посредством законодательства. Было много болтовни вокруг этого, это касалось и обрядовости, и так называемых незаконных методов, и в этом случае мой отец становился одним из главных героев обсуждения. Он не был слишком вежлив относительно протестантов, и характер его высказываний бывал совершенно неблагоразумным Мне это все казалось очень непростым, и я лежал в ванне в Гэрроуби, продумывая ответы на самые ядовитые возможные вопросы. В результате ничего такого у меня не спрашивали, и я был избран как кандидат от консерваторов». Таким образом, он должен был ждать следующих Всеобщих выборов, а пока держался подальше от Парламента, вновь отправившись путешествовать.
Колониальный тур Вуда был продолжен в Канаде в 1907 г., где к нему с удовольствием присоединился его оксфордский друг Луи Эджвертон. Последний регулярно посылал леди Агнес Галифакс письма, в которых писал отчеты о поездке и ее сыне: «Он – прекрасный компаньон, а как путешественнику ему нет равных: он никогда не теряет билеты; никогда не выходит из себя в общении с работниками железных дорог, чрезвычайно дерзкими и невнимательными; помимо прочего, он никогда не пренебрегает возможностью получить какую-либо информацию или покрасоваться перед девушками»68. Но красоваться молодым людям долго не пришлось, нерадивые железнодорожные работники все-таки потеряли их багаж, в котором находились в том числе и костюмы. Одежду им пришлось одолжить в гостинице, а поскольку Эдвард был крайне высок, для него не нашлось даже подходящего пальто, и ему пришлось ходить в жилетке и бабочке. «Я думаю, что в Правительственной резиденции посчитали, что мы отбились от цирковой труппы: забавный клоун и инспектор манежа…»69 – констатирован Эджвертон.
Не всегда их ждали и удобные правительственные резиденции, а также милые юные леди. В основном это был тяжелый северный путь. Им приходилось засыпать себя порошком от блох, часто спать на одной кровати и есть сырое мясо, отчего у Эдварда стремительно портилось настроение: «Я никогда в своей жизни не испытывал таких неудобств, особенно это касается сырого мяса, просто ОТВРАТИТЕЛЬНОГО, чтобы вообще употреблять его в пищу. Как люди, будучи мужчинами, могут быть довольны тем, что живут как свиньи?»70 Зато в Квебеке путешественники были представлены премьер-министру Канады Уилфриду Лорье, который тут же подкупил Эдварда своей приверженностью католичеству и навсегда остался в его памяти как образец государственного деятеля.
