на дубок, часть отгонялась на котёл, часть по соседним хатам и подельникам того, кому зашёл кабан.
От смотрящего за хатным общим зависело питание хаты вне положенной баланды, и расход насущного, поэтому на эту должность обычно выбирали ответственного, «с понятием», арестанта.
Смотрящий за хатой отвечал за соблюдение понятий в камере, отсутствие беспредела и разрешения конфликтов и спорных вопросов. Если за хатой был какой косяк, то в первую очередь спрос был со смотрящего. Если в камере не было достойного на роль смотрящего арестанта, то хатой рулила братва.
Дубок в тюрьме был нечто большим, чем просто стол. «Выложить на дубок» значило уделить на общее, на стол, с которого любой мог всё взять по необходимости. Регулярно смотрящий и братва «собирали дубок». «Собрать дубок» значило организовать локальное собрание в камере, где встречали вновь прибывших, отмечали дни рождения, решали спорные вопросы и конфликты. Часто это сопровождалось парой фанок чифира.
Чифир на малолетке варили по всем канонам, выпаривая его с мелколистового чая. Он был настолько сильный, что порой после первого раза, не привыкшая к чифиру зелень бежала блевать в туалет. Пили чифир по два глотка — «за воровское» и «за людское». Чифир имел своё сакральное значение для арестантов, говорили, что традиция пить чифир пошла с сибирских лагерей ГУЛАГа, где зеки таким способом согревались и бодрились. Так как чифир был своеобразным симулятором, то к нему развивалась зависимость, и регулярно чифирящий зек, часто не мог в дальнейшем отказаться от этого напитка. Аналогом чифира был «купец» или «купчик» — очень крепкий чай, который после чифира казался совсем лёгким на вкус. Иногда, но редко, ввиду сильной траты продуктов, пили «коня». Чтобы его приготовить, нужно было смешать чифир с кофеином[70] на три четверти фаныча, и на оставшуюся часть добавить сгущённого молока. После тщательного перемешивания получался приторный убойный напиток, который бодрит так, что потом долго не можешь прийти после него в норму.
В душ водили раз в неделю по четвергам. Тюремный душ называли «баней». Баня представляла собой небольшое помещение с лейками. Леек хватало на всех, но времени на приём душа отводилось немного, поэтому нужно было мыться быстрее, не особо отмокая. Вольные шутки про «уронить мыло» оставались лишь шутками: если мыло кто-то ронял, то садился на корточки и спокойно поднимал. А если просто наклонялся, не присаживаясь, то могли пошутить в духе «не стой так, сердечко-то слабое». Мылись на малолетке в основном в глушаках[71], чтобы избежать случайных соприкосновений в небольшом помещении.
Из-за того, что робу давали далеко не новую, в ней часто заводились «бекусы» или бельевые вши. Порой даже не помогала профилактика в виде регулярной стирки. В случае обнаружения бекусов всю хату вне очередного посещения бани вели на «прожарку», где сдавали одежду, матрасы и постельное бельё на обработку, которая длилась около часа. Всё это время можно было принимать душ, что малолеткам только в радость. Иногда специально говорили мусорам про бекусов, когда их не было и в помине, чтобы попасть на прожарку и вдоволь помыться. Но этим благом не злоупотребляли, кто знает, что привезёт в камеру новый житель?
Воровским понятиям на малолетке учили, как детей грамоте. У тебя в любой момент могли поинтересоваться «за воровское» и в случае неправильного ответа на какой-либо вопрос, докопаться до слов и «сожрать». А итог этого мог быть самым плачевным. «Интерес к воровскому» приветствовался, и ты мог в любой момент подойти к более-понимающим и поинтересоваться за понятия. Другой арестант обязан дать ответ на интересующий вопрос и отказать не в праве.
Я помнил рассказы зека с ИВС про колбасу «похожую на х*й», но на малолетке этого уже не было. Говорили, что это пережиток советской «старой малолетки» и больше старались придерживаться настоящих воровских понятий, хотя отсебятины и беспредела среди несовершеннолетних было навалом. О старой советской малолетке напоминал лишь юмористический стишок — «Сало-масло — западло, колбаса на х*й похожа, сигареты „Прима“ — тоже, сыр п*здятиной вонял, курицу петух еб*л, рыбы воду обоссали, ваше сало х*й сосало — поросенок п*дор был, хлеб растили коммунисты, по картошке мент ходил!».
Воровские понятия советского периода отличались от современных. В восьмидесятых — девяностых годах в воровском мире произошёл раскол и многое было упразднено. Ворам стало дозволено владеть имуществом, иметь семьи, среди блатных стали разрешать употребление наркотиков. На малолетке дети учили друг друга понятиям именно старых канонов, с пояснениями на современную реальность. Что не знали, либо не могли объяснить, спрашивали у взрослых, в том числе у смотрящего за малолеткой. Каждый малолетка должен был знать тюремную иерархию и касты.
У арестанта есть достоинство и порядочность. Сохранивший оба эти качества называется достойно-порядочным арестантом. Достоинство подразумевает, что арестант не терял своей чести, не тронут х*ем, не загашен, живёт на общем положении в массе и не имеет за собой гадских и бл*дских поступков. Фраза «западло» относилась непосредственно к достоинству. На малолетке, если сказал, что тебе что-то западло, а потом это сделал, значило, что лишился достоинства. Так как западло — это то, что не делал никогда, не будешь делать и не сделаешь ни при каких обстоятельствах. То, что ниже твоего достоинства. А нежелание что-либо делать, характеризовалось выражением «в падлу».
Порядочность подразумевала отсутствие непорядочных, с точки зрения воровских понятий, поступков. Под ними подразумевалось сотрудничество с администрацией в самодеятельных организациях, ссучество[72], нарушение чистоты и культуры общения (соблюдение личной гигиены, фильтрация своей речи и ответ за каждое сказанное слово), любые поступки, идущие вразрез с людскими.
Основа тюремного фундамента взаимоотношений — в первую очередь понятия людские. Людское — стремление к взаимопомощи, взаимопониманию, сочувствию, самопожертвованию, основа арестантской солидарности.
Придерживаться воровского и идти по воровской жизни — разные вещи. По воровской жизни шли только блатные — воры, бродяги, стремяги и шпана.
Вор — это высшая ступень преступной иерархии. Вор считается старшим братом арестантов, чисто-кристальной души человеком, который страдает за общее и арестантов, решает их судьбы. Воров коронуют на сходняке. Сходняк собирался только для коронации и обсуждения кандидатуры потенциального вора. У вора не должно было быть имущества, детей, семьи, на его руках не должно быть крови, пустить чужую кровь вор мог только при угрозе для своего достоинства. Семью запрещалось иметь, чтобы на вора не могли надавить через близких, имущество — чтобы вор не погряз в алчности. Вор не должен иметь отношения к политике или служить в армии, должен проводить большую часть жизни в тюрьмах и лагерях
