со снежными шапками не совсем вписывались в городской пейзаж.
Я заказал чёрный кофе, Голицына пила капучино с маковым рулетом. Фикус прикрывал нас от большей части посетителей кафе, хотя они нами и не интересовались. Соседний столик занимала моя охрана. Также несколько человек маячили за окном.
— Итак, — проговорил я спустя минут десять, отхлебнув кофе и решив, что пора перейти к делу, — что нового? По телефону ты сказала, что надо обсудить всё с глазу на глаз. Я здесь, так что…
— Да, — кивнула София. Отложив булочку, она вытерла пальцы салфеткой, словно тянула время, собираясь с мыслями. — В общем, Шестому отделу удалось установить личности некоторых жертв. Я имею в виду убитых именно Проклятыми-Х.
— Кем? — переспросил я. — Икс?
— Так в отделе окрестили тварей, пытавшихся провести ритуал. Чтобы выделить в отдельную категорию.
— Ясно. Давай дальше. Что дало это установление личностей?
— Интересную картину. Оказалось, все они из Белого города. И не просто случайные люди, оказавшиеся не в том месте не в то время. Каждый из убитых занимал определённую должность на производствах, связанных с оборонной промышленностью. В разных родах, правда, но всё равно: территория охоты вырисовывается довольно чётко. Конечно, мы не знаем, кто остальные жертвы, и где они жили. Точно не знаем, я имею в виду. Однако я запросила сводку пропавших без вести, и большая часть исчезнувших оказалась из Белого города. Угадай, кем они были!
— Работниками оборонной промышленности?
— Именно! Такое впечатление, будто Одержимые избирательно истребляли определённых людей! При этом осуществляя что-то, вроде…
— Диверсии? — подсказал я. — Против определённого клана или предприятий оборонки?
— Да! Это я и собиралась сказать. Просто не знала, как ты отреагируешь. Может, сочтёшь меня чокнутой. Всем ведь известно, что подобная нежить практически неразумна и едва ли способна… Однако, похоже, способна. Как думаешь?
Я видел, что София с волнением ждёт ответа. Ей было важно моё мнение. И это понятно: всё, что она узнавала об этих тварях в последнее время, шло вразрез с привычными представлениями о Проклятых.
— Думаю, что ты права. Как минимум, это теория, заслуживающая внимания. Однако вполне возможно, что эти иксы просто охотились на определённой территории.
Девушка кивнула.
— Я это учитываю. Но почему все жертвы, личность которых удалось установить, оказались именно работниками определённой сферы конкретного клана? Статистически должно было затесаться хоть одно исключение.
— Должно. Однако бывают совпадения. К сожалению, это нельзя сбрасывать со счетов, раз не все личности были установлены. Скажи, а убитые люди принадлежали к числу вассалов вашего клана?
— Нет. И судя по волосам остальных трупов, жертвами становились только простолюдины.
Я побарабанил пальцами по столу, осторожно отпил кофе. Тот немного остыл, но не критично. Впрочем, эта мысль проскользнула в сознании фоном, на долю секунды.
— А что с ритуалом? — спросил я. — Ты не занималась им?
— Немного. Сделал запрос в отделе, и нашлось довольно много описаний обрядов, похожих на тот, что мы застали. Однако мы ведь его прервали. И, судя по всему, в самом начале. Твари только готовились что-то сделать. Если б мы пришли попозже, наверное, было бы больше признаков конкретного ритуала.
— Я думал об этом. Однако какого типа ритуал намечался, можно сказать? Хотя бы примерно?
— Предположительно — жертвоприношение.
— Кому?
София пожала плечами.
— Без понятия. Наши специалисты тщательно обследовали место, однако обнаружили всего несколько символов. Хочешь взглянуть? У меня с собой фотографии.
— Я не разбираюсь в ритуалах, но давай.
— Отодвинь чашку.
Девушка разложила передо мной четыре снимка, на которых были запечатлены выведенные кровью узоры — довольно искусно, как ни странно, учитывая, кто их наносил.
— Вот этот был на полу, — комментировала София. — А эти два с алтаря. Со стола, то есть. Обнаружились под трупами, когда их убрали. Последний нашёлся на стене.
— Странные символы. Напоминают арабскую вязь.
Голицына кивнула.
— Она и есть. Вот это означает «Иблис», имя высшего джинна, мятежного духа, свергнутого с небес за гордыню. Напоминает Сатану, да?
Я кивнул.
— А остальные знаки?
— «Дитя», — указал на следующее фото девушка. — «Становление» или «трансформация». Сложный, многозначный символ. Вне контекста трудно дать точное толкование. Последний знак — «оборотень». Это самое странное, потому что твари, которых мы убили, оборотнями точно не были. Этот вид нежити хорошо изучен, и ошибка исключена.
Я смотрел на разложенные передо мной снимки и чувствовал что-то вроде наития. Изящная вязь вызывала ассоциации.
— София, а как читается последний символ?
— Без понятия. У нас нет знатоков арабского. Переводы сделаны по словарю. А что?
— Да так… А те люди, которых убили иксы, они были семейными? Жили с родственниками?
Девушка прищурилась, глядя на меня.
— Коль, у тебя какая-то конкретная мысль?
— Пока не уверен. Надо бы проверить биографии жертв. Сможешь?
— Не скажешь, что за мысль?
— Придержу. На время.
Девушка не стала настаивать. Собрала фотографии, убрала и залпом допила остывший капучино.
— Значит, считаешь, надо узнать, были ли убитые одиноки, и как читается «оборотень»? Странное сочетание, но… если у тебя есть конкретное подозрение, то проверим. Идём. Я думаю, в университете найдётся кто-нибудь, владеющий арабским. Начнём с этого. А потом я вернусь в отдел и озадачу наших, чтобы проверили биографии убитых.
— Конечно, только сначала расплатимся.
Я поднял руку, привлекая внимание официантки.
Университет располагался в Белом городе, поскольку здание относилось к историческому центру Камнегорска. Шестиэтажное, серое, с готическими стрельчатыми окнами и обилием лепнины, оно стояло чуть отдельно от остальных построек, плотно лепившихся на улице. Небольшая территория вокруг была обнесена чугунной оградой с пиками. Ворота оказались распахнуты настежь. Повсюду ошивались студенты.
Мы прошли по алле, с двух сторон уставленной гранитными бюстами деятелей науки. Некоторых я даже узнал. В холле пришлось задержаться, чтобы объяснить консьержу, что нам нужно.
— Справьтесь в канцелярии, где кафедра иностранных языков, — выслушав нас, посоветовал служитель, седой, как лунь, в очках с бифокальными стёклами. Перед ним лежал сборник кроссвордов, которые он разгадывал, пока мы не явились и не отвлекли его. — Иначе заплутаете. В нашем здании сам чёрт ногу сломит.
К счастью, мы послушались его совета. Несмотря на точные инструкции, полученные в канцелярии от секретаря декана, пришлось побродить по коридорам, закуткам и лестничным переходам, ибо планировка университета представляла настоящий лабиринт. Мы даже пару раз обращались за помощью к студентам. Наконец, добрались до ряда дверей, за которыми находились кафедры. На каждой имелась табличка, и мы шли по коридору, пока не нашли нужную. Я постучал.
— Да-да! — глухо донеслось из-за двери. — Входите!
Я заглянул внутрь и увидел полную, густо накрашенную женщину лет пятидесяти, заполнявшую толстую потрёпанную тетрадь с разлинованными страницами.
— Добрый день, — мы вошли. — Позвольте представиться: барон Николай Скуратов. Моя спутница — София Голицына.
Не знаю, что произвело на даму большее впечатление, но она растерянно уставилась на нас, а затем резко встала. На её круглом лице неуверенно расплылась робкая улыбка.
— Здравствуйте! Добро… э-э… Чем могу помочь?
— Это ведь кафедра иностранных языков? — спросил я, хотя отлично знал, что да, ибо всё было указано на табличке. Поэтому мы сюда и постучались. Но я видел, что дама в растерянности, и требуется хоть какая-то подводка, чтобы она пришла в себя. — Нам требуется консультация.
— Эм… Да, конечно. А… по какому вопросу?
— Есть у вас специалисты по арабскому языку?
— Разумеется, — женщина взяла себя в руки и даже кивнула. — Целых двое. Профессор Никаноров, правда, сейчас на лекции, освободится только через… — она быстро взглянула на часы, — сорок минут. Но здесь есть его аспирант. Хотите с ним поговорить? Возможно, он сможет вам помочь.
— Что ж, почему бы и нет. Мы ведь всегда, если понадобится, можем дождаться профессора.
— Конечно. Я вас провожу. Сюда, — выйдя из-за стола, дама открыла дверь в смежную комнату. — Егор Митрич! К вам на консультацию пришли! — крикнула она, не переступая порога. — Примите, пожалуйста!
— Кто там⁈ — донёсся резкий молодой голос. — Студенты⁈
— Нет. Выйдите сами посмотрите.
— Чёрт! Ну, хорошо, пусть заходят. Я сейчас, одну минуту…
— Прошу, — кивнула нам женщина, посторонившись, чтобы дать пройти. — Егор Митрич работает над диссертацией и не любит, когда его отвлекает. Но вообще, он славный.
Как только мы оказались в заваленной книгами комнате с множеством
