Пролог
Клацнул рычаг подачи энергии, переведённый сильной рукой во включённое состояние, и темнота наполнилась тихим гудением. Через мгновение на потолке со звонким щелчком, помигав, включилось несколько ламп. С шумом заработал ещё один ряд софитов, а за ними ещё и ещё, пока всё пространство огромной ямы с бетонными стенами ни заполнилось тусклым, чуть мерцающим электрическим светом, вырвавшим из тьмы подземелья одинокую фигуру молодого человека, неподвижно стоявшего посередине круглой арены.
Высокий, мускулистый, со светло-русыми волосами до плеч, в которых выделялось несколько аккуратных косичек, с небольшой бородкой – он стоял, расслабленно свесив голову, чуть ссутулившись и медленно, глубоко дыша. Впрочем, слоило лишь включиться освещению, как мужчина неторопливо распрямился, с хрустом расправив плечи, и открыл ярко-зелёные глаза.
– Я готов, – громко и уверенно произнёс он, и в следующее мгновение глухая массивная дверь на противоположенной стороне арены гулко содрогнулась от чудовищного удара, казалось, само пространство ямы затрепетало от последовавшего за этим яростного рёва огромного монстра.
Что-то в очередной раз щёлкнуло, и где-то в стенах зацокали перебираемые зубьями механизмов могучие цепи. Преграда, сдерживавшая чудовище, вновь содрогнулась, да так, что завибрировал пол, а затем медленно поползла вверх – а стоило только внизу образоваться достаточному зазору, как в него тут же просунулась огромная когтистая лапа, отдалённо похожая на человеческую руку.
Мужчина, однако, не обращал внимания на происходящее и вновь закрыл глаза, медленно разведя руки в стороны. Мгновение – и на его ладонях вспыхнули два шарика, состоящих из пламени зелёного цвета. Они словно замерцали, закрутившись в разные стороны, могло показаться, что к ним потянулись зеленоватые потоки воздуха, которые словно впитывались во всё больше и больше ярящееся пламя. И вот оно потеряло форму, превратившись в быстро дёргающиеся ослепительные кляксы, то и дело выбрасывающие в пространство жгутики-щупальца, шевелившиеся, словно живые.
Арена вновь затряслась от яростного рёва желавшего выбраться из своей тюрьмы существа. Со звонким хлопком, осыпая пол искрами и осколками стекла, взорвались несколько ламп. А затем так до конца и не поднятые тяжеленые ворота просто сорвало от удара невообразимой мощи, и они, бешено вращаясь, пронеслись всего в нескольких сантиметрах над головой молодого человека, чтобы с жутким грохотом врезаться в противоположенную стену, выбив огромное облако пыли и бетонного крошева.
От обрушившегося на него воздушного потока мужчина чуть покачнулся, но совершенно не испугался ужасающей мощи наконец освободившегося чудовища. Наоборот, его губы медленно расплылись в широкой, чуть сумасшедшей улыбке, граничащей с оскалом.
Монстр тем временем окончательно выбрался на свет. Огромный и одноглазый, чуть сгорбленный и весь какой-то кривой, несимметричный и нескладный. Но вместе с тем необычайно опасный и какой-то грациозный, с бугрящимися под серовато-розовой кожей, заросшей жёсткими чёрными волосами, канатами стальных мышц.
Вообще, человек, не шибко разбирающийся в монстрах, вполне мог бы принять это существо за «Сiclopus vulgaris», или по-другому «Циклопа обыкновенного», – ещё одного похожего на человека гиганта, чьей визитной карточкой было как раз наличие всего одного непропорционально большого глаза. Вот только не водились близ Хольмгарёра эти великаны. Зато бичом посадов, лесов, озёр и болот считался другой чудовищный антропоморф, одно только имя которого заставляло аборигенов вздрагивать от страха.
«Лихо», прозванное в народе «Одноглазым» из-за единственного жуткого ока, будто перекошенного, зло сверкающего из-под из под густых жёстких косм с врождённой проседью. Это существо даже просто монстром назвать было трудно, если обычные чудища нападали на людей ради пропитания или размножения, то Лихо Одноглазое, будучи травоядным, уничтожало всё живое вокруг исключительно ради собственного удовольствия.
Скорее это было воплощённое стихийное бедствие, противостоять которому зачастую не могли даже самые сильные чародеи. Помимо скорости, ловкости и силы, а также смертоносных когтей, Лихо обладало особой аурой, действие которой с трудом поддавалось изучению. Попав под её воздействие, мог взять, да и развалиться посадский частокол, до того момента крепкий и надёжный. В соседних домах вдруг вспыхивал жуткий пожар, а патроны для пулевика могли взорваться прямо в руках у стрелка. Люди спотыкались и падали на ровном месте, ломали кости, просто неудачно повернувшись, а то и вовсе лишались жизни из-за пустяковых царапин. Так что если даже и удавалось отогнать чудище от посада, то давалось это большой кровью, а само поселение уже считалось обречённым. Потому как Лихо никуда не уходило, а начинало кружить поблизости, выбирая удобный момент для нападения, влияя на посад и его жителей своей странной силой, приносящей беды и неудачи.
Вот и сейчас, выбравшись из изолированного печатями каземата, в котором его содержали с самого момента пленения, существо активно распространяло ауру, быстро поглощающую всё пространство арены. Молодой человек только поморщился, когда ощутил, как попал под воздействие Лихо. Отпустив так и оставшиеся висеть возле него в воздухе шевелящиеся и набирающие силу зелёные пятна, он быстро сложил печать-концентратор, и его тело вспыхнуло покровом Зелёного Пламени, тут же затрещавшего и заискрившегося от обильно выжигаемой монструозной живицы.
И в этот момент «Одноглазое» опять заорало, подавшись вперёд, чуть нагнувшись, отставив свои разноразмерные руки со сжатыми кулаками назад и широко раскрыв похожую на капкан пасть. Вот только клыков, которые можно было бы сравнить с зубьями механической ловушки, в ней не наблюдалось, как, собственно, и языка. Зато имелось по два ряда крупных белых моляров, очень похожих на человеческие, которые медленно шевелились, словно живые, на его челюстях. Чем-то отдалённо напоминая жирных сегментарных трупных гусениц.
С хлопком погасло ещё несколько ламп, словно специально осыпав мужчину жгучими искрами и острыми осколками стекла. Воздух завибрировал от всё непрекращающегося ужасного рёва, и человек, казавшийся до этого момента непоколебимым, вынужден был сделать несколько шагов назад, настолько мощным было это давление.
И только тогда, почувствовав слабину, Лихо сорвался в атаку. Какой-нибудь простец, подумал бы, что он просто переместился к чародею, и только потом заметил бы запоздало разлетающуюся бетонную крошку, выбитую из пола острейшими когтями на ногах чудовища. Впрочем, его противник прекрасно всё видел и, сложив цепочку ручных печатей, успел не просто выставить перед собой блеснувший барьер, полностью принявший незамысловатый удар, способный распылить человека на кровавые брызги, но ещё и изящно отпрыгнул. И, словно повинуясь его движению, зелёные пламенные кляксы, не меняя своего расположения, отлетели вместе с ним подальше от трясущего головой чудовища.
