Землетрясение? — в ужасе подумала она, хватаясь за спинку рядом стоящей кровати.
Вибрация продолжалась секунд десять. Когда всё затихло, Ольга собралась с силами и, оставив дверь открытой, сбежала на первый этаж.
Хозяйка стояла с чайником у чугунной плиты удивительной конструкции и, как ни в чём не бывало, что-то мурлыкала себе под нос. Обернулась на топот постоялицы.
— Вы это слышали? — возбуждённо сверкая глазами, громко спросила Ольга.
— Что? — насторожилась миссис Фармер, прислушиваясь.
— Ваш дом трясся. Это же не землетрясение?
Хозяйка опустила чайник на плиту и расслабилась:
— Что вы, мисс Табби, это всего лишь подземка.
— Подземка?
— Да, подземная железная дорога. Вы откуда приехали?
— Из Франции, из Руана, — не задумываясь, выпалила Ольга. Значит, лондонское метро[3] уже есть, и трасса проходит прямо под этой улицей. — А запах… Я попробовала открыть окно.
— С этим ничего не поделаешь, — вздохнула женщина. — Сточные канавы здесь повсюду, а Темза совсем рядом. Сейчас будем пить чай, мисс Табби, — впервые за время знакомства улыбнулась она. — У меня есть свежий кекс с изюмом.
Внимательно глянув на расстроенную мисс, миссис Фармер поспешила реабилитироваться:
— Зато мой дом расположен в самом центре Лондона и плата, согласитесь, совсем мизерная. Другие хозяйки…
А Ольга уже не слушала её, чувствуя очередную нарастающую вибрацию.
— И как часто… накатывает?
— Каждые пятнадцать минут, — не стала лгать хозяйка. — Я вас понимаю, мисс Табби. В первое время очень непросто привыкнуть, но я же привыкла. Уже четыре года как привыкла. И глубокой ночью поезда не ходят.
Переждав очередное колебание пола под ногами, Ольга уточнила:
— С часу ночи до пяти утра?
Хозяйка лишь тяжело вздохнула и отвернулась, а «виконтесса» поняла, почему в центре Лондона так непросто сдать комнату даже за небольшую плату, впрочем, недоступную для большинства приезжих. Пожалуй, она — как и многие квартиросъёмщики — не сможет привыкнуть ни к дрожанию дома, ни к вони сточных вод.
— Может быть, попробуете, мисс? — с надеждой спросила её миссис Фармер. — Сегодня я согрею вам ведро воды бесплатно. Днём шума от подземки совсем не слышно. Да и вы, наверное, будете заняты поиском работы. Или вы приехали по приглашению? — изучала она осунувшееся непроницаемое лицо Ольги.
Та покачала головой:
— Мне очень жаль, миссис Фармер. Я поживу у вас, пока не найду другое жильё. Уж больно запах для меня невыносим. Да и вибрация опять же.
— Вибрация?
— Дрожь земли, — пояснила Ольга устало и напомнила: — Вы обещали ведро горячей воды.
***
Она, уединившись в комнате, терпеливо ждала, когда хозяйка сообщит, что вода согрелась.
Достала из ковровой сумки свежее бельё, полотенце, коробочку с мылом и губку. Распаковывать вещи не стала, убрав багаж в шкаф. Глянула на себя в зеркало на створке: умаялась. Разложила на пустых полках три слегка смятых шляпки, которые умудрилась уложить в одну картонку, парасоль[4], пока ни разу не понадобившийся, щётку для волос, зеркальце, наборы — маникюрный и для рукоделия, бутылочку чернил, перо. Рядом поставила открытый флакончик с духами Шэйлы. Сегодня их запах казался не приторным и раздражающим, а божественным.
Перебрала в корзине оставшиеся продукты — ничего скоропортящегося нет, на сегодняшний вечер и завтрашний день еды хватит.
Из ящичка с красками достала журнал и газету. Тщательно просмотрела её, убедившись, что именно в ней нет сообщения о сдаче комнаты на Брук-стрит.
Вытряхнув содержимое ридикюля на покрывало, Ольга отложила в сторону веер, спички в серебряной спичечнице, пересчитала оставшиеся деньги. Если повезёт найти работу быстро, то она не почувствует тягот унизительного безденежья. Крыша над головой, хоть и не самая приятная, но есть.
Аккуратно уложила в красный сафьяновый дневник «паспорт» и брачный контракт с лордом Стэнли Элгардом, шестнадцатым виконтом Хардингом. Разгладила на колене смятый брачный договор с Бартом Спарроу и своё «добровольное» признание в измене.
Избавиться бы от них, — глянула на свечу в подсвечнике. Решительно встала и бросила последний взгляд на плотные листы голубого цвета. Скручивая их — непослушные — в трубочку, обратила внимание на мелкий убористый почерк. Его она видела впервые. Насторожившись, аккуратно разровняла бумаги. Пробежала глазами по строчкам и обмерла. Руки задрожали.
— Закладная? — прошептала Ольга растерянно. — Банк Англии?
Два закладных листа на предъявителя — на одну и пять тысяч фунтов стерлингов, — приносящих четыре процента годового дохода, выпали из онемевших пальцев.
А где же подписанные ею бумаги: признание и брачный договор с Бартом? Как она умудрилась перепутать такие жизненно важные для неё документы и что за листы у неё в руках?
Она вспоминала. Лихорадочно восстанавливала в памяти трагические события утра.
Барт — злой, наглый, отвратительный.
Переживала вновь чувство гадливости от его прикосновений, голоса, запаха.
Её удар по его голове. Ещё один удар. Падение тяжёлого мужского тела и поиск в нагрудном кармане спрятанных им документов.
Ольга вскинула голову, понимая, где совершила роковую ошибку. Словно при замедленной съёмке видела, как баронет кладёт бумаги правой рукой в левый внутренний карман сюртука. Затем его падение на — левый! — бок, и она достаёт документы — очень похожие на нужные — из правого внутреннего кармана.
Как же так? — уткнулась она лицом в ладони, заглушая прорывающийся сквозь сжатые зубы стон боли и разочарования. Выходит, всё напрасно? Запущенный Бартом процесс пойдёт и без её участия? При содействии баронета их со Стэнли через месяц разведут. Только для бракосочетания с Чёрным грифом нужно будет её присутствие, и он бросит все силы на её поиски. Если он ещё жив и уже не мчится по её следу.
С одной стороны её будет искать Барт, с другой стороны — Стэнли и лорд Малгри.
Появившаяся в дверях комнаты хозяйка, сообщила, что вода нагрелась.
Ватерклозетом оказался унитаз с механическим сливом. В углу крошечной комнатушки под лестницей стояла до блеска начищенная сидячая ванна. Удивительно, но в доме был водопровод, и он шёл к навесному рукомойнику: обычному и такому знакомому. Ольга подняла носик донного клапана. На первый взгляд вода казалась чистой и посторонних запахов не чувствовалось. Но пить её без предварительного кипячения — увольте. Роль раковины выполнял тазик из толстого серого металла с отверстием посередине для слива воды, которая собиралась в подставленное под него ведро.
Убрав волосы под косынку, расстроенная «виконтесса» мылась долго и тщательно. Беззвучно всхлипывая, смывала со щёк неиссякаемые безутешные слёзы.
