Хелен сделала реверанс и с трепетом прижала письмо матери к груди.
Глава двадцать третья
Хелен проводила сэра Десмонда взглядом. Каждая клеточка ее тела взывала к тому, чтобы надорвать конверт и прочесть послание. Девушка опустила взгляд на круглую королевскую печать. Нет, лучше сделать это в уединенном месте. Дрожащими пальцами она расстегнула верхние две пуговицы ротонды и спрятала письмо за лиф платья.
Хелен взглянула на дорогу. Бейлс уже испарился или, что более вероятно, скрылся в ином укрытии и продолжает за ней наблюдать. Она помахала Хьюго и Филиппу, призывая их вернуться. Интересно, они успели заметить королевскую печать? Хотелось бы надеяться, что нет. Хелен прижала руки к груди. Под лифом нащупывалась плотная бумага. Неважно, что увидели лакеи. Вскоре эта новость дойдет до всех слуг, а затем и до тетушки с дядюшкой. Она приняла тайное послание от мужчины, а это вопиющее нарушение правил приличия. От нее потребуют прочесть его вслух, и, как только дядюшка поймет, что это письмо от леди Кэтрин, он бросит его в камин. Необходимо пресечь слух на корню. Хелен уняла дрожь в ногах и выпрямилась: в голове родилась свежая идея. Не перенести ли неизбежные пересуды с одной темы на другую? Тогда тетушка станет ее покрывать, а не порицать, руководствуясь стремлением удачно выдать племянницу замуж.
– Вы в порядке, миледи? – спросил Филипп.
– Да, в полном, – подтвердила Хелен и добавила: – Это был знакомый герцога Сельбурнского. – Она заметила, что лакеи с трудом сдерживают любопытство. – Передал мне сообщение от его милости.
– Хорошо, миледи, – спокойно ответил Хьюго, но все же бросил насмешливый взгляд на Филиппа.
Хелен отвернулась и прокашлялась. Ей казалось, что именно так должна себя вести застигнутая врасплох влюбленная пташка.
– Я бы хотела, чтобы ни брат, ни дядюшка, ни тетушка не узнали об этом.
– Конечно, миледи, – поспешно согласился Филипп. В отличие от Хьюго, он смотрел на девушку с пониманием.
Хелен улыбнулась про себя. К счастью, Филипп – романтик. Он никому ее не выдаст.
– Это относится и к слугам, – строго продолжила Хелен. – Я бы высоко оценила ваше молчание. – Ридикюль покачнулся на запястье и приковал к себе взгляды обоих лакеев.
– Я не заметил ничего подозрительного, – сказал Филипп.
– И я, – отозвался Хьюго.
Хелен кивнула им в знак благодарности. Остается только надеяться, что ее отговорки и обещанное вознаграждение помогут сохранить письмо в тайне.
* * *
Весь короткий путь до дома письмо жгло грудь Хелен раскаленной головешкой. Ей повезло: тетушка еще не вышла из будуара, а дядюшка уже удалился в библиотеку – по субботам он всегда коротал там время до второго завтрака. Хелен пересекла холл и поднялась вверх по лестнице. Ее встретил лишь приветственный кивок Барнетта.
В спальне было тихо. Камин, зажженный с утра, догорел. Тусклый солнечный свет пробивался сквозь грозные облака и лился в незашторенные окна.
– Дерби? – позвала девушка.
Ответа не послышалось. Неуклюже расстегивая пуговки на ротонде, Хелен заглянула в свою туалетную комнату. Никого. Либо горничная ушла по делам, либо еще не вернулась с обеда для слуг. На то, чтобы зажечь свечу, уйдет слишком много времени, решила Хелен. Она закрыла дверь и подбежала к окну.
Девушка достала конверт, перевернула и увидела свое имя, написанное по всем придворным правилам. Письмо от матери… Это похоже на сон! Она быстро надломила печать большим пальцем. Внутри нашелся еще один конверт. Здесь ее имя было выведено аккуратным маминым почерком. Бумагу скрепляла печать с гербом рода Хейденов. Хелен вскрыла конверт и трясущимися руками развернула страницы. Руки так сильно дрожали, что девушка не могла прочесть ни строчки. Она нетерпеливо всхлипнула и прижала письмо к подоконнику. При слабом свете с улицы Хелен прочла первые несколько слов, написанных матерью, с которой не виделась вот уже десять лет.
Виндзорский замок. 10 апреля 1802 г.
Хелен, любимая моя доченька!
Когда ты прочтешь это письмо, тебе будет уже восемнадцать, но я с трудом представляю тебя взрослой девушкой. Ведь сейчас, моя умная и озорная мартышка, ты спишь в своей кроватке в Динсвуде, и тебе всего восемь. Вот только правильнее будет сказать, что тебе положено спать в этот поздний час. На самом деле ты наверняка сидишь в постели, склонившись над книжкой, и страницы тебе освещает свеча, которую ты утащила у миссис Локвуд, – одна из тех, что горит не меньше четырех часов.
Буквы расплылись перед глазами, и Хелен улыбнулась сквозь слезы. Однажды мама застала ее за кражей шестичасовой свечи, но не отругала, а лишь дала наставление – брать короткие, четырехчасовые. «Так их, скорее всего, не хватятся», – объяснила мама. Конечно, Хелен понимала, что внимательная экономка миссис Локвуд заметит пропажу даже одной-единственной булавки. Однако, как ни странно, никто не обращал внимания на регулярное таинственное исчезновение свечей. Тут девушка ахнула. О ночном чтении при свечах знали только мама и миссис Локвуд! Леди Кэтрин упомянула об этом не случайно. Малоизвестная деталь служила доказательством того, что письмо написала именно она.
Я оказала услугу Ее Величеству королеве Шарлотте – она тоже мать, как и я. В качестве благодарности королева согласилась доставить тебе это письмо после твоего представления ко двору, если нас с твоим прекрасным отцом уже не будет в живых. Если оно попало тебе в руки, значит, вы с Эндрю остались сиротами, а наш план побега не удался.
Я прекрасно это понимаю и хочу о многом тебе поведать, но меня ждет королева. Я буду кратка.
Ты уже знаешь, что родилась особенной, с необычными для простых людей талантами. Вероятно, ты даже слышала про lusus naturae[41]. Я рано заметила в тебе эти особенности. Меня это поразило. Они редко передаются по наследству, и Эндрю ими не обладал. Я вечно буду сожалеть о том, что раскрыла этот секрет другим. Полагаю, с тобой уже связался и проверил твои способности один из нам подобных. Это мог быть мистер Сэмюэл Бенчли, сэр Деннис Кэллоуэй или юный граф Карлстонский, новый ученик мистера Бенчли. Если, конечно, они еще живы. Я знаю их всех, все они – lusus naturae, как и мы с тобой. Все они – чистильщики.
Не доверяй им, милая. Это монстры.
Хелен замерла и перечитала леденящие кровь слова. Не доверяй им. Девушка невидящим взглядом уставилась на крышу дома напротив. Она потрясена, а значит, все это время лгала себе. Отрицала, что готова сражаться против искусителей, а на самом деле доверяла лорду Карлстону. А теперь ее погибшая мать окрестила графа монстром. Хелен покачала головой. Десять лет прошло, и лорд Карлстон, судя по всему, больше не предан Бенчли.
Тебе показали искусителей? Поведали древнюю историю? Навесили груз ответственности, сказали, что это – твоя судьба? Так со мной поступил мистер Бенчли, мой бывший наставник. Я решила выполнить свой долг и защитить Англию от неоспоримой угрозы. Чистильщиков объединяет клуб «Темные времена». Члены клуба непременно будут утверждать, что ты обязана следить за искусителями и вырывать сгустки энергии из их потомков, дабы очистить их душу.
