— Что? — побелел лицом Саима.
— Нёт, возьми лук, — приказала Инирия. — За кустами следи. Где? Покажи.
Он встал на колени, скинул плащ.
Девушка осторожно двинула по древку край куртки, приподнимая его.
— Тут придержи.
— Ага.
Чвак!
Пожухлая травка заколыхалась от ветра, ива зашуршала ржавыми листьями над их головами.
Нира достала из-за голенища нож, распорола рубаху. Осмотрела рану и торчащую в боку стрелу.
— Везунчик ты, Тэйд, — провела пальцами по полосе синих точек — следам от вериг. — Толстокожий.
— Что там? — спросил Нёт.
Чвак! Чвак!
— Голову убери. Ничего страшного. Жить будешь. Нёт, обломишь стрелу? Я, боюсь, не смогу так, как ты.
Дауларец вернул ей лук.
— Сейчас сделаем. Повернись, — приказал он, и тут же, не дав Тэйду ни секунды на подготовку, в два резких движения обломил стрелу там, где оперение, и выдернул, но уже с другой стороны.
Тэйд ни ойкнуть не успел, ни испугаться.
— Это из-за железяк моих, — криво ухмыльнулся он, высвобождая из куртки левую руку. — Боли совсем не чувствую, — он вытер кровь на ладони о штанину и скривился от настигшего его нарастающего болевого послевкусия. — Не-е… не сильно меня там? — проскрипел.
— Чепуха, — успокоил его Саима. — Шкурку малость покарябали. Переживёшь, думаю. Кровь почти не идёт, но всё равно ладонью прижми.
На спине не лежи, — посоветовала Инирия, — на тот бок перевались.
— Ага.
— Кучно кладут, — слегка раздвинула ивовые ветви кейнэйка.
Чвак! Чвак!
Она вскинула лук.
«Дзинь» — лопнула срезанная стрелой тетива.
Еще одна стрела, дрожа, вонзилась в грязь у ноги Саимы. На ладонь вбок, и она прошила бы лодыжку онталара.
— Кноах моис[28]! — проорала девушка на кринти и добавила ещё кое-что непотребное, судя по экспрессии и интонации.
— Хорошие стрелы, — оценил Тэйд, выдёргивая одну из трухляшки, что валялась у его ноги.
Нёт кинулся на Инирию и повалил на землю, подмяв под себя.
— Дура! — прорычал он ей в лицо.
— Что делать будем, скажи. И слезь с меня.
— Может, попробуем добежать до тех деревьев? — Тэйд указал на небольшую дубовую рощицу, откуда они пришли. — Там овражком уйти сможем.
— Не успеем! Ты видел? Они неплохо стреляют.
Словно в подтверждение слов Инирии, зачавкали, взбивая прибрежную грязь стрелы. Одна ударила в ветку, о которую Тэйд упирался ногой. Чвак! Чвак! Чвак! Ещё несколько стрел ушли в воду озера.
— Нельзя нам долго сидеть. Сейчас пристреляются и… — Инирия уже накинула нижнее ушко новой тетивы и теперь, перебросив ногу, через плечо лука пыталась закрепить верхнее. Лёжа выходило плохо, и Нёту пришлось прийти ей на помощь. Вдвоём у них получилось быстро. — Стрел мало, да и толку тоже, — сказала девушка, проверяя натяг тетивы. На том берегу раздались голоса и ржание лошадей. — Ну вот и всё.
— Ну уж нет, — в руке Нёта сверкнул меч.
— Простите меня, мальчики, — выдохнула кейнэйка, — это я во всём виновата…
— Чемирта! — воскликнул Саима.
— Нет, — взмолился Тэйд, вспоминая свой недавний опыт.
— Чемирта?! О боги, ты это серьёзно? У тебя есть Хорбутовы зёрна?! — воспряла она. — Что ж ты сразу не сказал?
Саима не ответил, он выудил пузырёк из внутреннего кармана, дрожащими руками выдернул туго притёртую пробку и ссыпал на подставленную ладонь девушки четыре половинки и совсем маленькую крошку — бесценный дара неизвестного благодетеля.
— На сколько их хватит? Ты проверял? — Инирия взяла одну половинку, и чуть не выронила, инстинктивно уклоняясь от просвистевшей мимо стрелы. Ещё одна с треском ударилась о камень, за которым они укрылись.
— Часа на три, — Тэйд прижался щекой к холодному камню. — Каждая.
— Ого! Много. Может, ещё мельче поделить их?
Новые стрелы забились о камень перед ними.
— Что вы тянете? — Нёт схватил целую половинку и, не тратя время на дальнейшие разговоры, отправил её себе в рот.
Остальным волей-неволей пришлось последовать его примеру…
…Тэйд ощутил становившееся уже привычным состояние: время застыло, всё замерло вокруг, движение прекратилось, утихли звуки, исчезли даже запахи, воздух стал неподвижным. Юноша зажмурился, пытаясь восстановить зрение — в этот раз, в отличие от первого, когда он видел всё более или менее отчётливо, окружающее расплывалось разноцветными кругами. Нехитрая процедура помогла, и он различил еле заметное колебание уплотнившегося воздуха. Рядом появился Нёт, следом возникли Саима и Инирия.
— Уф. Столько раз слышала, — сказала она, — а попробовать так ни разу не довелось. Не подведут чудо-зёрнышки, а, Тэйд?
— Не должны, на себе проверял.
— Как бок? Идти можешь?
— Да.
— А бежать?
— Думаешь, надо?
— Да.
— Попробую.
— Тогда за мной, живо! — Инирия устремилась к скоплению деревьев, увлекая их за собой.
Глава 26. Ратт-ви-АталамВенсор, ведомый огетэрином, шел по бесконечному сводчатому коридору, освещённому редкими светильниками, висевшими то на правой, то на левой стене. Шли достаточно долго, чтобы эта однотонность начала раздражать кеэнтора. К тому же за всю дорогу Шайк Реазур не проронил ни слова, что тоже Венсора не бодрило.
И вот на пути стали попадаться боковые ответвления, входы в которые были закрыты решетчатыми дверьми; попадались и открытые, но освещенные тусклее, чем проход, по которому они шли. Некоторые из них уходили вверх, часть вниз, половина была на той же высоте, что и основной ход. У очередного, пятнадцатого по счёту, поворота Шайк Реазур остановился перед неприметной серой дверью. Он многозначительно кивнул, приятно улыбнулся и толкнул её. За дверью открылась большая продолговатая пещера с высоким сводом естественного происхождения. В некоторых местах стены были выровнены и украшены надписями и барельефами с неизменным стилистическим изображением Ихольара. По искаженному гневом лику, позе Великой Рыбы, положению её хвоста и плавников можно было точно сказать, какие противоречивые чувства обуревают вырезанное в камне божество. Дальняя стена, освещённая большим светильником, сверкала изумрудным блеском, словно в её центре находился огромный самоцвет — три на три тонло, обрамлённый бронзовым ободом с неизменным изображением трёх морских чудищ: Кую, Гальмонорокимуна и Нойби… Это определённо был Срез.
