Глава 28
Атласный мешок
«Коли так, уж выкинуть бы, все какой-то прок!» – мрачнодумала Лиза.
Да, после этакой-то скачки диво было не выкинуть… Она сиделабоком на седле, впереди всадника, тропа была тряская, и все тело теперь ныло иболело. Вдобавок айдамах [110], который вез Лизу, не упускалслучая ее полапать, и она губы себе искусала от отвращения. Однако ни пикнуть,ни вырваться, ни тем более в кровь исцарапать ненавистную рожу не смела, а стрепещущим сердцем смотрела на двух передних лошадей: через их спины былинебрежно, точно два мешка, перекинуты связанные Баграм и Гюлизар-ханым… Когдабесконечный путь по лесным тропам наконец закончился и пленников, не говоря нислова, заперли в какой-то просторной хижине без окон, оставив за дверьючасового, Лизе пришлось долго ухаживать за своими друзьями, пытаясь привести ихв чувство. Воды не дали, она только и могла, что вытащить кляпы, распутать узлыи осторожно растирать руки и ноги, пока Баграм и Гюлизар-ханым не пришли всебя.
Лиза была уверена, что они стали жертвами случайного налета.Ее, конечно, смущало, что разбойник знал ее имя, но он мог подслушать разговорывозле развалин… Однако первые же слова очнувшегося Баграма дали ей понять, чтоо случайности тут и речи нет.
– Проклятый Мансур! – простонал армянин, тяжелопереводя дух.
– Но откуда же он проведал? – охая, отозвалась егосестра. – Ведь никто, кроме нас, не знал, куда мы идем!
– Может быть, за нами следили? – предположил Баграм,садясь и ощупывая ссадины от веревок на запястьях. – Или тот делибаш [111], коего ты наняла, обвел тебя вокруг пальца?
Гюлизар-ханым за голову схватилась:
– Быть того не может!..
– Да о чем вы? – не выдержала Лиза. – Кто он,Мансур? Тот бородатый, который меня подкараулил у развалин?
– Да, я сразу узнал его, – с тоской ответилБаграм. – Но нам накрепко заткнули рты, и я мог только беспомощносмотреть, как ты доверчиво бежишь в его ловушку…
– Да кто ж он таков? Неприятель Сеид-Гирея?
– О, еще какой! Правда, всего полгода назад я частеньковстречал его в Хатырша-Сарае. Тогда Ахмет Мансур числился среди лучших друзейгосподина нашего, султана!
– Проклятый айдамах! – проворчала Гюлизар-ханым. –Нечестивый предатель!
– Ну, будь же справедлива, сестра моя Гоар, –усмехнулся Баграм, – ведь если кого-то и можно называть предателями, то впервую очередь, пожалуй, Гиреев!..
Гюлизар-ханым яростно сверкнула глазами, но, не найдя чтосказать, только недовольно отвернулась, когда Лиза принялась еще настойчивеедопытываться, кто же такой Мансур.
И вот что поведал Баграм.
* * *
Два брата Мансуры находились в чрезвычайно дружескихотношениях с Сеид-Гиреем, подобно предкам своим. Особенно Ахмет, самый старшийи разумнейший, был настолько близок к хану, что почти не разлучался с ним.
Однажды Ахмет сообщил Гирею, что собирается жениться надевице из знатного рода, Хаджике. Гирей одобрил его желание, но ему непременнозахотелось увидеть особу, избранную гордым беем. Естественно, что желание сиебыло вознаграждено. Но, увы, хан до того пленился красою невесты, что пожелаллюбой ценой завладеть ею…
Через некоторое время после свадьбы Ахмета хан прознал, чтобратья Мансуры выехали на охоту и молодая жена осталась в доме только лишь сосвоими женщинами. Через преданных слуг Сеид-Гирей похитил ее и привез в свойгарем, где скрыл под чужим именем, предполагая, что мужу и в голову не придетобвинить хана. Тем не менее один из друзей Ахмета Мансура, проведав освершенной гнусности, сообщил о том обманутому супругу. Мансуры тут жепоклялись отомстить бесстыдному Гирею, который не умел оценить их. Передумав,чем бы сильнее поразить хана, они собрали шайку лучших молодцов и порешилисделаться айдамахами: переселиться в леса и громить ханство до тех пор, покааллах не лишит престола презренного Гирея.
– Но я-то зачем ему понадобилась? – вскричала Лиза. –Иль попутал с кем?
– Ты забыла, с чего я начал, – укоризненно произнесБаграм. – Сеид-Гирей похитил молодую жену Ахмета. Немногим известно, чтоХаджике уже была тогда беременна и вскоре умерла в преждевременных родах.Думаю, что теперь Ахмет решил расквитаться за новый и старый позор, похитивтебя, несущую во чреве своем плод Гирея!
Он ожидал взрыва ужаса, но Лиза сидела неподвижно, понуривголову.
Баграм подошел к молодой женщине и легко коснулся ее плеча:
– Устала?
Лиза молчала.
Баграм, тревожно переглянувшись с сестрою, с трудомопустился на пол.
– Ты устала, Рюкийе?
Лиза медленно кивнула и вдруг повернулась к Баграму такрезко, что он невольно отшатнулся.
– Устала?.. Да. Я жить устала! Понимаете? Устала бытьдобычей! Меня можно купить и продать, бросить в постель и выгнать из нее,прижать и оттолкнуть, избить, убить, отомстить кому-то через меня… Но при чемтут я? Что мне-то за дело до Гиреев и Мансуров? Да, может, Сеид и не вспомнитобо мне больше ни разу, а этот безумец станет терзать меня только за то, чтосемя Гиреев проросло в моем лоне… Я помню, с чего это началось, но не знаю,когда же это кончится! Я хочу быть сама по себе, нести свою вину, а непроклятие неизвестного мне рода! Не хочу расплачиваться за чьи-то грехи! Хочусама выбирать, сама прощать или не прощать, сама! Когда все это кончится,эффенди?
– О дитя! – Тихий печальный вздох был ейответом. – Но ведь все это только начинается…
Его слова оказались подобны последнему удару, которыйдобивает жертву. Лиза умолкла, прильнув к Баграму, а он едва слышно зашептал,словно опасаясь нарушить тишину, воцарившуюся в хижине:
– Мне всегда казалось, что мужчины в глубине души уверены,будто женщины им не нужны, они помеха в страшных и грандиозных замыслахмироустройства или мироразрушения, потому так немилосердны с ними, отшвыриваютих от себя, топчут ногами.
А ты, Рюкийе… Несчастье твое и счастье в том, что тыродилась женщиной. Время наше к женщине сурово… Да и есть ли, было ли, настанетли милостивое к женщине время?! Она извечно жертва, но и властительница, добычаи охотник, отчаяние и радость, смерть и казнь, ненависть и любовь. Каждая слеза– рана твоей душе, каждая потеря – седая прядь в твоих волосах. Мужчины, дети,грозы, улыбки, рассвет, цветение трав, волна морская или опавшие листы – это всеты, Рюкийе. И это есть. И это будет всегда. И это только начинается!
