А уж количество возмущённых посланий от аристократов, прослышавших о возможных нововведениях, и вовсе ужасало. К счастью, среди них нашлись и те, кто поддержал мужа в стремлении покончить с кровавым прошлым. Но поймут ли простые люди?
Толпа волнуется, переговаривается. Никогда раньше власть не спрашивала их мнения, и теперь многие растерянно переглядываются, не зная, что делать. К счастью, Эмиль предусмотрел и это.
— Через три дня у градоправителя Гранцбурга будет приём. Я жду там десять ваших представителей. Мы не будем ничего решать в одиночку, только договариваться. Выберите тех, кому доверяете, и я с уважением выслушаю каждого. Но прежде чем разойтись, хочу, чтобы вы узнали истории некоторых возвращённых, которые согласились рассказать о своём прошлом.
Муж отступает назад, и на помост поднимается юноша. Ему лет пятнадцать, русые волосы коротко острижены, в руках он нервно комкает сдёрнутую с головы шапку. Я слышала его историю, ведь тоже помогала Эмилю в расспросах возвращённых. Мы в лагере всего две недели, а кажется, я уже знаю минимум половину из оказавшихся там людей.
Сначала тихо и несмело, потом всё громче, парнишка рассказывает, как в его деревню однажды ночью пришли солдаты. Они забрали всех, кто смог держать оружие, строгий офицер выбрал нескольких, чтобы передать им дар. С болью и отчаянием он вспоминает каждое село, которое разрушил, и свой страх, когда понял, что дар оказался проклятьем. Он пытался бежать, но Тень не позволяла ему сделать и шага, не давала обратиться против своих мучителей.
— С момента, когда магия забрала моё тело, я больше ничего не помню, — тихо говорит парень, но его слова разлетаются по всей площади — такая тишина висит над ней. — Наверно, я убил ещё многих, и мне очень жаль. Знаю, слова не вернут вам погибших, но я благодарен, что вы дослушали мою историю.
Кто-то в толпе презрительно свистит, но его тут же затыкают соседи, потому что на помост поднимается следующий возвращённый. За ним ещё один. И ещё. Люди слушают, позабыв про мороз, про ледяную крупу, сыплющуюся с неба, про уставшие ноги. Я смотрю на Эмиля, собранного, серьёзного, готового тут же вмешаться, если что-то пойдёт не так, но это не нужно. И когда всё заканчивается, и он, поблагодарив горожан, спускается с помоста ко мне, целую его, несмотря на правила приличия.
* * *
Проснувшись на следующее утро в палатке одна, понимаю, что Эмиль уже куда-то ушёл. Снежа и Мила, мужественно переносящие все тяготы лагерной жизни вместе со мной, помогают одеться, но я, так и не закончив туалет, отсылаю их прочь.
Последнюю неделю меня мучает утренняя тошнота. Сначала я списывала это на неудобства обстановки и непривычную еду, но сегодня вдруг принимаюсь считать дни лунного цикла. Найдя чистый кусок бумажки, вычёркиваю дни с последних регулов. Перепроверив всё трижды, убеждаюсь в своём предположении.
О боги, я беременна! У нас будет ребёнок. Одновременно радуюсь и пугаюсь. Не хочу отвлекать Эмиля, у него столько дел. Муж спит по четыре часа в сутки, часто забывая даже поесть, а тут новая забота. Не знаю, чего боюсь больше: что он бросит ради меня всё, к чему так долго стремился, или наоборот, отошлёт во дворец, запрёт там, как Стефан Катарину, и найдёт любовницу.
Воспоминания о погибшей императрице рвут грудь, наполняют глаза слезами. Я не хочу так! Не хочу! Как же всё не вовремя… Прижимаю ладонь к животу и, опустившись на постель, тихо плачу. Всего на полгода позже! Представляю себя располневшей и подурневшей в одиночестве дворцовых коридоров, без Эмиля, совсем одну. Нет, я не позволю разрушить наше только начинающееся счастье.
Решительно вытираю слёзы, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Надо найти Отто. Он знает, что делать.
Выхожу из палатки с распущенными по плечам волосами, так и не собранными в причёску.
— Миледи, вы куда? — удивлённо восклицает Снежа, переминавшаяся от мороза с ноги на ногу. — А как же…
— Потом.
Я иду по лагерю, еле заставляя себя улыбаться в ответ на приветствия офицеров. Замечаю в отдалении Эмиля, что-то обсуждающего с Адрианом, и резко сворачиваю в соседний проход между палатками. Не смогу ему соврать о своём самочувствии, не смогу притвориться, что всё в порядке. Я плутаю между коновязями и растянутыми на колышках шатрами, пока, наконец, не нахожу Отто среди других лекарей.
— Миледи? — Целитель удивлённо вскидывает брови, замечая, как я нервно дёргаю пояс накидки, не решаясь потревожить его. — Всё в порядке?
— Да, мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Отто провожает меня в отделённый ширмой закуток, предлагает горячего вина, но я отказываюсь. Убедившись, что нас никто не подслушивает, поворачиваюсь к целителю.
— Мне нужно снадобье от тошноты.
— Позвольте, я сначала вас осмотрю, миледи.
Отто протягивает мне руку, его ладонь тут же наполняется мягким тёплым светом Исцеления. Я отшатываюсь, как от огня. Только этого ещё не хватает! Не знаю, сможет ли он с помощью магии определить моё положение, но если да — всё пропало. Отто непременно расскажет Эмилю, а к этому я не готова.
— Нет, — поспешно отвечаю, отступая ещё на шаг. — Просто дайте мне что-нибудь сильнодействующее.
Мудрый взгляд целителя пронизывает насквозь. Отто кивает и, повернувшись к столу, принимается рыться в ящиках.
— Вот, — говорит он, протягивая мне склянку. — Пять капель на стакан воды.
Я с облегчением тянусь к заветному флакончику, но мужчина в последний момент отдёргивает руку.
— Вы знаете, что каждое лекарство может одновременно как вылечить, так и навредить, миледи? У этого зелья тоже есть свои побочные эффекты.
Мои пальцы замирают в воздухе.
— Какие? — осторожно уточняю я.
— При сильных концентрациях оно вызывает головные боли, зуб и повышенную жажду.
— Ничего страшного, — чуть успокоившись, отвечаю я, снова требовательно протягивая руку.
— А ещё его нельзя пить во время беременности.
Моя ладонь обессиленно падает. Да что же это такое! Неужели мало мне того, что придётся следующие пару месяцев скрывать всё от Эмиля, так ещё и мучиться от тошноты? Я хмурюсь, пытаясь срочно придумать что-нибудь ещё. Ведь должен быть какой-то способ пожить хоть чуть-чуть привычной жизнью, не заставляя никого бегать вокруг себя?
— Но, если вам, миледи, это снадобье не подходит, есть ещё вот это. — Отто извлекает из ящика другую склянку, в которой насыпан какой-то порошок. — Растворите две ложки в воде, выпейте и через полчаса всё пройдёт.
—
