Я вас подслушала, - признаюсь, даже не краснея, а потом напряжённо жду его возмущения.
Вместо этого Эмиль усмехается:
- От тебя ничего не скроешь.
- Мне можно сказать? – Получив короткий кивок, я уверенно продолжаю. – Ты не можешь всю жизнь скрываться, Эмиль. Мы не сможем жить здесь до старости: ты просто устанешь быть обычным землевладельцем. Твоё место не тут.
Я переворачиваюсь на живот и смотрю мужу в глаза.
- Мне тоже не нравится, что Стефан решил просто замести эту историю под ковёр, но ты можешь всё изменить. Я не знаю как, но ты точно что-нибудь придумаешь. Нельзя прятаться от всего мира, пусть он и был к тебе несправедлив. Нужно разобраться с прошлым: с Тенью, с обращёнными, с обычными людьми.
Умолкнув, жду его ответа. Какое-то время Эмиль молчит, а потом легко целует меня в губы.
- Мне достаточно только тебя, - говорит он.
- Мне тоже, - шепчу я, когда его рука скользит по спине. – Просто не хочу, чтобы ты помер здесь от тоски.
Муж смеётся и снова целует, на сей раз в лоб.
- И что ты предлагаешь? – спрашивает он.
- Поехали в Гранцбург.
- Мне придётся жить в военном лагере, а я не хочу с тобой расставаться даже на день.
- Неужели в твоей палатке не найдётся места для меня, господин командующий?
- Ты и в палатку? Лия, это не пикник, это армия.
- С тобой – хоть в шалаш.
Видя мой настрой, Эмиль серьёзнеет.
- Дай мне время подумать, хорошо? – спрашивает он, а я с готовностью киваю.
Муж ещё раз целует меня и гасит свет. Устроившись на его плече, я крепко обнимаю его и уже сквозь сон слышу тихий шёпот:
- Я люблю тебя, Лия. И буду любить всегда.
Глава тридцатая, в которой начинается новая жизнь
Я стою у помоста на главной площади, кутаясь от морозного ветра в накидку, подбитую мехом. Последний месяц осени в Гранцбурге куда холоднее, чем в столице: улицы уже припорошены снегом, слякоть на мостовой замёрзла, а лошади давно переподкованы.
Меня и Алису окружают солдаты. Подруга не может сдержать улыбки: Адриан, уже месяц как её муж, поворхачивается к нам, проверяя надёжность охраны. Его полный любви взгляд скользит по лицу Алисы, и я в невольном смущении отворачиваюсь. Наверно, так же со стороны выглядим и мы с Эмилем: влюблёнными до умопомрачения.
Алиса сжимает мою ладонь, когда на помост поднимается князь. Ловлю себя на мысли, что не могу перестать любоваться им даже в этот щиплющий за щёки холод. Одетый в привычный мундир, с распущенными по плечам волосами, собранный и чуть отстранённый — до сих пор не могу поверить, что он и впрямь мой муж. Мой единственный и любимый мужчина.
— От лица его величества императора Стефана Первого я рад приветствовать каждого жителя Гранцбурга. — Его голос заполняет собой всю площадь. Переговаривавшаяся до этого толпа замирает. — Благодарю всех, кто смог прийти сюда в такой ненастный день. Это очень важно для меня.
Люди удивлённо таращатся на него, кое-где снова вспыхивают шепотки, но Эмиль продолжает.
— До вас наверняка доходили слухи, что я, великий князь Сиорской империи, владею магией Тени. Это правда.
Муж вытягивает ладонь, и над ней тут же принимаются кружиться сумеречные нити силы. Толпа ахает. Кто-то вскрикивает, чей-то ребёнок принимается громко реветь, а хмурые мужики в первых рядах отшатываются. Солдаты напрягаются, но строгий приказ, заранее отданный Эмилем, заставляет их стоять смирно, не хватаясь за оружие.
Дав людям успокоиться, муж говорит:
— Меня обратили в мага Тени в двенадцать лет, и с тех пор я прятал эту силу, чуть сам не стал монстром, подчиняющимся приказам. Но моя дорогая жена, — он указывает на меня, укрытую спинами солдат, — сняла проклятье, наложенное Адельбергами сто лет назад. Теперь я не боюсь случайно причинить кому-нибудь зло и не стану скрываться.
Улыбаюсь, ловя на себе его тёплый взгляд. Люди поворачиваются, тянут шеи, разглядывая меня, о чём-то переговариваются, а женщины стараются рассмотреть мой наряд и причёску, знатно попорченную снежной крупой, сыплющейся с неба.
— Проклятые больше не потревожат нашу страну! — продолжает Эмиль, снова привлекая к себе сотни глаз. — Тень вернула их обратно. Кого-то — мёртвыми, но многих — живыми. И сейчас мы все должны решить, какой станет Сиория после ста лет ненависти.
Эмиль делает паузу, давая людям возмутиться. И таких оказывается немало. Кто-то громко ворчит: «Я не стану кормить этих убийц!». Кто-то осторожно предлагает: «Надо довериться князю. Он учёный, знает, что нужно делать». А кто-то выкрикивает: «Расстрелять их — и весь сказ!»
Муж, который только этого и ждал, тут же перехватывает инициативу, не давая толпе заразиться злостью.
— Знаю, что самый лёгкий способ решить эту беду — отомстить. Все мы помним передающиеся из поколения в поколение рассказы об ужасах тирании Адельбергов. До сих пор мы сталкиваемся с нападениями проклятых и магов Тени. У кого-то погибли родители, кто-то потерял ребёнка, лишился жилья. Я всё это знаю, ведь Тень пришла и в мою семью. Но я предлагаю вам новый мир. Мир, в котором мы не уподобляемся деспотам, в котором сами выбираем своё будущее.
Эмиль делает глубокий вдох, а я судорожно сжимаю пальцы Алисы. Муж с непокрытой головой стоит на помосте, ветер треплет его длинные волосы, и я всей душой желаю оказаться рядом, за его плечом, чтобы он не выглядел таким одиноким против огромной толпы.
— Моё предложение следующее. Император согласен объявить помилование для тех магов Тени, кто добровольно придёт в нашу армию и предоставит свой дар на защиту Сиории. Прочие — они зовут себя Никто — будут пойманы и преданы суду. Также мы провели перепись всех возвращённых, и ни у одного из них нет дара Тени. Им будет позволено вернуться в родные места, если они сами того пожелают. Каждому, кто согласится помочь этим людям с обустройством в Гранцбурге, как и в других городах, корона в благодарность выделит деньги. За разжигание розни против теневиков, перешедших на нашу сторону, будет назначено наказание, а день победы в революции станет днём памяти павших.
Я обеспокоенно смотрю на собравшихся горожан. Эмилю потребовалось почти два месяца, чтобы уговорить Стефана. Не могу посчитать количество бессонных ночей, которые он проводил с министрами, обсуждая всё это. Пожалуй, почти каждая, с момента нашей свадьбы.
