Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Соткен ухмыльнулась, и, взявшись за дверную ручку, собралась зайти в гости, немного поглумиться. Однако её собственный организм снова восстал, и на этот раз проблема обострилась; ей срочно понадобился судовой гальюн. Измученная кривушка отправилась обратно на палубу, молясь всем святым дойти до цели с чистыми портками.

Ей повезло, она дошла.

«Кажется сейчас я высру свои глаза».

Стало как-то полегче: исчезла качка, а лютые приступы рвоты и поноса немного поутихли. Кривушка, дрожавшая всем телом, выбралась из толчка на палубу и бессильно прислонилась к холодному железу надстройки. Она осознала причину облегчения — паром остановился.

Вокруг судна стоял такой густой туман, что очертания верхней палубы терялись в белой мгле. Корабельный колокол ударил так внезапно, что женщина вздрогнула.

Три удара — хрен поймёшь, что это значит: три часа, или свистать всех наверх, или просто капитану скучно.

Правую ногу женщины, ту, что была значительно короче левой, пронзила острая боль, чудовищная судорога согнула конечность, мышцы окаменели и Соткен опустилась вниз, скрипя зубами от боли.

Голые белые ноги, покрытые синяками и царапинами, вынырнули из туманной мглы и застыли возле корчащейся женщины.

Рука в проклёпанной перчатке ухватила красный кроссовок «Пума» и, стянув, отбросила в сторону.

— Тяни носок на себя, — сильные руки ухватили её ступню.

Соткен послушно последовала приказу. Конечность распрямили, и боль сразу же утихла.

— Спасибо.

Она ожидала увидеть протянутую ей руку, но Йоля, повернувшись к ней спиной, вглядывалась за борт парома, в сплошную седую пелену.

Тщедушная женщина, кряхтя, поднялась на ноги, приковыляла к бортику и встала рядом — напряжение предводительницы ощущалось почти физически.

Туман за бортом сгущался, темнел, и, наконец, приобрёл очертания. Мрачная громада, надвигающаяся на паром, оказалась другим судном.

Его высокие борта покрывали пятна коррозии воистину пугающих оттенков. Багряная ржавчина местами меняла цвет на отвратительно зелёный, грязно-жёлтый и попросту чёрный. Огромные дыры зияли в покарёжанной обшивке, с бортов стекали ручьи мутной воды, словно бы корабль только что вынырнул из морской бездны. Ржавый монстр надвигался на паром в совершенной тишине: казалось под чудовищными бортами скрываются страшные плавники, а корабль этот и вовсе не корабль, а сам Левиафан, ужас морских глубин.

Борта чудища нависли над паромом, и монстр замер, в последний момент чудесно избежав столкновения. Что-то гулко ухнуло в недрах его железного корпуса, послышался скрежет и лязг, а потом всё стихло.

Йоля медленно подняла вверх правую руку и ухватила длинную рукоятку меча. Потом подняла левую, и меч бесшумно выскользнул из потёртых ножен. Соткен удивлённо приподняла бровь — невозможно вытащить полуторник из полных ножен, если эти самые ножны находятся у тебя за спиной.

Однако ржавый монстр отвлёк её от осмысливания сей магии. Соткен уставилась на мрачные борта пришельца, по её кривому позвоночнику взад и вперёд носился ветерок ужаса, руки мелко дрожали.

— Бвэ...

Скаидрис, возникший рядом, будто призрак, изверг струю, ровно как тот самый лев, которому Самсон в Петродворце хлебало порвал. Потом ещё одну.

Это и стало сигналом.

Те, кто появлялся над краем борта ржавой посудины, на котором огромными русскими буквами значилось «КГБ-Рок», у означенного не мешкали, а быстро спрыгивали на палубу парома. Их было очень, очень много. Целая толпа.

Первый абордажник так и не коснулся ногами их палубы; полуторный меч, удерживаемый двуручным хватом, отсёк обе конечности, их хозяин рухнул под ноги Йоли кровавым обрубком, продолжая размахивать над головой каким-то непонятным оружием.

Йоля, успев обратным движением меча обезглавить второго прибывшего, вновь развернулась, и бородатая башка в чудном шлеме, принадлежащая несчастному безногому калеке, покатилась по палубе, догоняя первую голову.

— Heil og sæl, — бледный Скаидрис поднял вверх руку, приветствуя напавшего на него оборванца — лохматого и грязного.

Тот треснул его в горло краем круглого щита, а когда юноша упал на четвереньки, рубанул парня по спине ржавой железякой. Топорик воткнулся в лива, но неглубоко и ненадолго: лезвие выскользнуло из раны и оружие упало на палубу — рукоятку сжимала отрубленная по локоть рука.

Соткен проводила взглядом удаляющееся лезвие датского меча, одним прыжком преодолела расстояние до оружия и подхватила топор. Она успела подставить рукоятку под удар очередной железяки, направленный в шею юноши.

Деревянная рукоятка переломилась, Соткен ткнула острым обломком в лицо врага, но тот поднял вверх щит и ловко отбив занозу, треснул кривушку намалёванной на деревяшке одноглазой вороной прямо в нос.

Соткен, распыляя вокруг себя мелкие брызги юшки, крутанулась вокруг собственной оси и непременно бы упала, если бы не твёрдое плечо предводительницы.

Хотя, скорее бедро.

Уцепившись за тонкую и волнующую талию, Соткен восстановила равновесие и бросилась к своему обидчику, который уже стоял на коленях, пуская изо рта кровавые слюни.

Его меч валялся в луже крови возле его преклонённых ног. Соткен подобрала оружие.

Скользкая рукоятка чуть не подвела её, когда женщина тяжело парировала удар секиры, метящей ей прямо в висок.

Лезвие страшного боевого топора отклонилось в сторону, а его владелец — рыжий детина в холщовой длинной рубахе, без штанов и обуви — упал лицом вниз, следуя инерции удара.

Соткен собралась было рубануть его сверху по шее, но всё испортила подошва красного кроссовка бренда «Пума».

Модного, но бесполезного гада безбожно повело на склизкой палубе, и женщина грохнулась на бок, успев, однако, рубануть нового спешащего к ней бойца — этот был в драных кожаных штанах и крестьянских онучах.

Голый по пояс. Его голову закрывал изрядно помятый яйцеобразный шлем с полумаской.

В этой мятой каске и застряло её оружие.

Она выпустила липкую рукоять и сгруппировалась, не препятствуя падению.

Голову, с утра разрываемую мучительной болью приступов морской болезни, от последующей за падением встряски, сдавило в двух ледяных тисках.

Соткен потеряла сознание на пару ударов сердца, а когда открыла глаза, увидела трупы, мечи, топорики, и несколько пар ног, топчущиеся вокруг её лица.

Нога в рваном кеде, откуда торчал грязный большой палец ноги, бесцеремонно наступила ей на шею, а затем на голову, но она лишь обрадовалась.

Эти кеды она хорошо знала.

Что-то рухнуло сверху, придавив ей щёку и заслонив обзор, но она разглядела страшные шипы и заклёпки на голенищах ужасных сапог, которые танцевали в опасной близости от её головы.

Эти гады она тоже узнала.

Соткен оттолкнула труп, и попыталась подняться на ноги, но смогла встать только на четвереньки — новый оприходованный пират, телосложением напоминающий медведя, упал сверху, окончательно придавив её к палубе.

Барахтаясь