получил право на имперское гражданство[84].
— А жена откуда?
— Она арпикранка в шестом поколении.
— Также из учителей?
— Да. Из уважаемой преподавательской семьи. Её прадед был ректором университета. А дед и отец написали современные учебные пособия по ксеноботанике.
— Ботаники?
— Исследователи ксенофлоры. Дед жены вырастил первые съедобные сорта аврелианской малателы.
— Пробовал, — кивнул Зоран. — Её добавляют в синтетики для того, чтобы в рекламе написать «частично натуральный продукт». Добавляют во всякие витаминизированные салаты. Та ещё гадость.
— Зато полезна. И неплохо растёт в искусственной среде, нетребовательна, даёт урожаи, втрое больше модифицированной кукурузы.
— А моя мать была Ноланской клонкою, — сказал Зоран. — Но отец хотел, чтобы я уважал традиции природнорождённых. Он до сих пор сохраняет семейный архив. Все данные и видеозаписи о последних сорока трёх поколениях. Мои земные предки жили на Балканах несколько веков, вплоть до Первой Смуты, из поколения в поколение занимались ресторанным бизнесом. Держали такой веселый трактир с отельчиком в горном городке. Туда приезжали туристы. Я видел записи с древних свадеб и поминок… Интересно. Тогда было весело, предкам нравилось петь и танцевать. У них всегда бегали собаки, коты, козы. Много домашних животных… А ещё они там пили настоящую ракию и водку. Из таких больших стеклянных бутылок, оплетенных кожей и сухими растениями. Тебе известно, что наши предки любили крепкое?
— Уже известно. Марков просветил.
— Ишь, также наш человек, хотя и тирониец, и легавый, — командор вынул из сейфа стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью. — Вот что имеет твой отец-командир!
— Тиронийская?
— Обижаешь, Алекс… — хмыкнул Зоран, разливая жидкость порционными ёмкостями, немедленно поданными на стол роботом-сервиратором. — Земная водочка, пшеничная, самая настоящая. Может даже её сделали где-то в Восточной Европе. Там теперь, говорят, уже не так пустыня, как после Великой эпидемии. Люди снова заселяют города… Ну что, давай за присвоение тебе Ордена Пояса Гулда! Ху! — выдохнул после выпитого стакана командир «Айн-Соф». — Сила… Теслен чего-то нынче щедр на ордена…
— За ваш командор, Орден Сиорана с Мечами[85]! — У Вольска аж дыхание перехватило от крепкого напитка.
— Чувствуешь дух древности? — рассмеялся Зоран. — Это тебе не арпикранские пивные миксы… Жаль, толстолобого нет для полноты ритуала.
— Это правда, Гумма нам будет не хватать.
— Но не его Мулан.
— Точно. Мулан нам до одного места, — подтвердил Вольск, заказывая в сервираторе хлебные хлопья и оливки. — Пусть сидит на Фаренго. Интересно, что они теперь с Гуммом поделывают?
— И гадать не надо, известно, что. На радостях, что Храм дал им приют, они трахаются, как бешеные. А ещё, наверное, молятся Велудуману и играют с Кишу.
— Кишу… А мы её маму теперь повезём… А куда, кстати, мы её должны доставить?
— Не могу сказать. Это секретная инфа, Алекс. Допуск «шесть А». А у тебя, друг мой, только «пятерочка». Понял?
— Так точно, капитан-командор. А у кого на линкоре «шестёрка»?
— У меня и у Тарасвати.
— Ещё одного забыли.
— Кого? — не понял Зоран.
- Ґормитского шпиона. Того, кто всё-всё знает.
— Не всё.
— И чего же он не знает?
— Агент ящеров не знает… сколько у меня заныкано бутылок водки! — нашёлся командор. — Это тоже пока под индексом «шесть А». Говорю только тебе у меня их ещё четыре штуки. Остальной экипаж об этом числе узнает разве что по возвращении… Вот, между прочим, и второй тост наметился. Традиционный, флотский и сейчас уместен: за счастливое возвращение!
— За возвращение! — поддержал командира Вольск.
— Я сказал «за счастливое»! Высказывания, лейтенант, а равно и тосты, произнесенные старшим по званию и должности, надо повторять дословно, чётко, с максимальной точностью. Повтори!
— За счастливое возвращение!
— Так правильно… Думаю, что не предам нашего любимого монарха и не открою большой тайны, если скажу тебе, что недолго уже нам, друг мой, осталось до возвращения. Завтра уже идём на лимес, а там… Слушай, Алекс, есть для тебя одно важное предложение.
«Не знаю, как там ящеры, — напрягся Вольск, — а Пифийские ведьмы, как я вижу, знают совсем обо всём».
— Итак, Алекс, — продолжил Зоран с пафосным воодушевлением в голосе, — от имени полномочного Кадеша, Хранителя Таблицы и Избранного от Семи Орденом Стражей-предлагаю тебе, Александру Вольску, вступить в наш священный Орден, древнее тайное братства хранителей мира в Галактике.
— Благодарю вас и Избранного от Семи за высокое доверие, капитан-командор, — сказал техноархеолог после надлежащей торжественной паузы.
— Ну тогда, что же… — Зоран обновил содержание порционных емкостей. — Есть третий тост: за нового кандидата в Стражи!
Алекс молча выпил. Он поймал себя на том, что в определяющий для его карьеры момент думает не о том, что только что стал кандидатом в члены одного из мощнейших тайных сообществ Империи, а о молодой женщине с кожей цвета меди, которая спала в коконе за какие-то двести метров от того места, где он пил напиток предков с командиром крупнейшего в истории человечества звездолета, а в будущем — братом-Стражем.
30
Океанский город Ганаз, Перламутровый океан, северное полушарие планеты Ноли (4КВ06: 2), звёздная система Ниргари.
23 юна 417 года Эры Восстановления.
Дом Глагау оказался отдельной постройкой, расположенной почти в центре двухсотлетнего купола. Теперь, когда его «лепестки» были раскрытыми, стены дома согревали полуденные лучи Ниргари. Смонтированные на крыше солнечные батареи развернулись, от чего дом уподобился большой птице. На пороге полицейских встретил Шарль, младший брат и официальный опекун барона Ойгена.
— Меня предупредили, сир, что вы… Но я… — он всем своим видом демонстрировал, что пытается быть полезным.
— Сейчас мы пройдём в то помещение, где пытали клонку Батрис, а вы, Глагау, позаботьтесь доставить туда же барона, — приказал Марков.
— Сир, его не рекомендуется перемещать. Вирусное заболевание спровоцировало кислородную недостаточность. Ойген ещё не успел восстановить силы после последней пересадки сердца и бронхов.
— Путешествие из комнаты в комнату он как-нибудь выдержит, — отметил старший следователь Нев.
— Да, — вдруг согласился Шарль, — я сделаю всё, что вы прикажете. Идите за мной.
Следственная группа, следуя за Шарлем, прошла помпезный холл, украшенный гербами и коллекционным оружием, триклиний с прозрачной крышей и вышла на широкую лестницу, ведущею к нижним уровням дома барона. Сенсоры включили освещение, и Марков прищурился от яркого сияния галогеновых ламп, тысячекратно отражённого в зеркалах и прозрачных призмах, обильно покрывавших стены и потолок.
— Солярий, что ли… — буркнул кто-то из следственной группы.
— Зеркала бесконечно приумножают наслаждение[86], - сказал Шарль, открывая вход в большой зал, также щедро снаряжённый зеркалами. — Прошу, господа, сюда.
— Здесь наслаждался ваш брат? — Марков профессиональным глазом оценил оборудования залы, подошел к вертикальному металлическому сооружению, напоминающему сетчатую антенну старинного локатора, и пощупал
