что поднимались над Вселенной в незримой и безграничной мощи. И те пощадили жителя погибающего тела и приняли его (а может, только его удивлённую тень) в своё бессмертное и всепримиряющее лоно.
28
Фавелы на холме Эредом, пригород Астера, планета Аврелия (6КА81: 4), звёздная система Мийтры (HD168443).
11 юна 417 года Эры Восстановления.
— Как называешься, ґима папайя[78]? — спросил парень, тело которого с ног до головы покрывали цветные тату.
— Наталья, — ответила клонка ка-эм девятьсот восемьдесят первой серии.
— Забавное имя, — оценила девушка с волосами цвета аврелианскои травы. — Ты с Ноли?
— С Ноли, — подтвердила Наталья и попыталась встать с кровати. У неё не получилось. её тело, обожжённое выстрелом из полицейского парализатора, все ещё отказывалось выполнять координированные движения. Клонке стало страшно. Она слышала, что ранения, вызванные парализатором, калечат пожизненно.
— Болит? — в голосе девушки Наталье послышалось сочувствие.
— Бедро печёт, а левую ногу почти не чувствую.
— Это все пройдёт, — заверил клонку татуированный. — В прошлом году Шкрякову попали в плечо. Он также сначала не мог двигать рукой, а потом все стало уль[79]. И стрелял потом с той руки, и дрался.
— Шкряк — его брат, — пояснила клонке девушка.
— Вы не видели там, в тюрьме, гражданского капитана? — поинтересовалась Наталья. — высокого, лысого, со шрамом на подбородке?
— Капитана? — переспросила девушка. — А кто он тебе?
— Муж.
— У тебя есть муж? — рассмеялся татуированный. — У папайи?
— Я была папайей на Ноли. Там встретила Джу, и он женился на мне. Он капитан «Сарматии», межзвёздного лайнера.
— Ты, детка, сказок нам не рассказывай, — хмыкнул татуированный. — Капитаны межзвездных лайнеров не женятся на таких, как ты. И не сидят в тюрьмах. Тебя за наркоту загребли?
— За нарушение Генетических законов и подделку документов.
— Это фигня, — уверенно определила девушка. — Пару лет поживёшь в поселениях. Если тебя там не съедят кивсяки, получишь натурализацию. Ты красивая, тебя в теплицы не отправят. Спать будешь с начальниками, и всё будет уль.
— Я буду спать с Джу, — сказала клонка. — А начальников я буду убивать.
— Ты смотри, — покачал головой парень. — Какая воинственная папайя. Достали тебя зингины[80]?
— Достали, — согласилась Наталья.
— Но твой Джу — зингин?
— Нет, он из простых техников. Он хороший специалист, поэтому и дослужился до капитана.
— Сказки… У нас специалистов не ценят. У нас надо иметь титул, поместье, а в том поместье Зал Предков и родовой меч. Тогда ты уважаемый человек. А если нет поместья, меча и Залы — это так, погулять вышел. А таких, как ты, зингины вообще за людей не считают.
— Я знаю, — согласилась Наталья. — А вы им куда соли насыпали?
— Мы? — татуированный и его девушка весело переглянулись. — Мы им много куда насыпали. И не только соли. Всего и не упомнишь. Хорошо, что нас вчера отбили, а то нам с Рю в этот раз так просто не обошлось бы.
— А что бы они вам сделали?
— Отправили бы на каторгу. В подводные рудники…
— … Лет так на десять, — добавила Рю.
— Вы так опасны?
— Да есть немного, — татуированный начал к чему-то прислушиваться, потом сказал: — Кажется, Иґан возвращается… Рю, иди посмотри.
Девушка вытащила из-за пояса пулевой пистолет и двинулась к лестнице, которая вела куда-то вверх. Через минуту она вернулась в сопровождении высокого мужчины, одетого в чёрный плащ с капюшоном и высокие шнурованные сапоги. Наталья поняла, что он и есть Иґан.
— Её по всему городу ищут, — кивнул пришелец на клонку.
— Наверное, понравилась полицейским, — улыбнулся татуированный.
— Если бы полицейским, — Иґан снял капюшон и оказался человеком среднего возраста с нервным и худым лицом любителя Праса[81]. — Её пиндозлы[82] ищут. Джи Тау.
— Повезло тебе, — обратился к Наталье татуированный.
— В чём?
— Если бы тебя искала полиция, боссы тебя выдали бы.
— …?
— У наших боссов с полицией дружба. А пиндозлам тебя не отдадут. Пиндозлы у нас — западло.
— Надо её в Сайвиль отправить, — предложил Иґан. — В Сайвиле теперь масса беженцев с Севера. Цели лагеря беженцев, сотни тысяч человек. Там ей легче будет скрыться.
— А как мы из города выберемся? — спросила Рю.
— Пойдем старыми лазами и подземными ходами.
— В лазах и подземных ходах теперь полно тварей. Я туда не полезу.
— Я полезу, — сказал татуированный.
— Понравилась тебе папайя? — зло прищурилась на него Рю.
— Ужасно не люблю пиндозлов, моя любовь.
29
Борт линкора L1 «Айн-Соф», орбита планеты Фаренго (9КВ97: 2), система звезды Талис.
12 юна 417 года Эры Восстановления.
Зоран выслушал отчёт Вольска не перебивая. Он так же, как и техноархеолог, болезненно воспринял сообщение о каком-то аврелианском технике, которому удалось сделать то, что не смогла ихняя целая экспедиция. Теперь между командором и лейтенантом-исследователем зародилась перспективная крепкая дружба и союзническая симпатия, которая часто, будто сама собой, возникает между мужчинами-единомышленниками.
— Как она тебе сказала? Мы с тобой оба славяне?
— Так точно, сир!
— Да прекрати ты уже «сиркать», — поморщился Зоран. — Если наши с тобой предки были славянами, то мы теперь должны сделать что то, чтобы их почтить. Что ты знаешь о древних славянах?
— Они жили на востоке и севере Европы до того, как там расселились предки современных еврокитайцев. Гагарин был славянином. На Тиронии есть потомки славян.
— А какие-то обряды славянские знаешь? Или же песни?
— Ничего такого, — пожал плечами Вольск. — Мои родители прилетели на Арпикран с Марса. Они считают себя истинными марсианами, очень этим гордятся, а о земных корнях почти никогда не вспоминают. Кажется, мои далёкие предки жили где-то севернее Чёрного моря… Что-то такое.
— А на Марсе они что делали?
— Они наследственные педагоги. Отец годы возглавлял Элизийскую учительскую корпорацию[83], а мать преподаёт историю. Они бы ни за что не оставили Марс, но после Войны с ящерами там начался очередной кризис, усилилась эмиграция, и многие марсианские города опустели.
— Что-то не то, лейтенант. Мать твоя историю преподаёт, а ты о своих предках ничего не знаешь.
— Она преподавала историю Марса, а теперь историю Арпикрана. Земную историю мало где изучают. Земные архивы теперь недоступны. Даже для университетских историков. Имперский Комитет стандартизации знаний и информации уже давно не рекомендует изучение и преподавание земной истории. Говорят, что в этой истории много такого, что плохо влияет на нравственные основы современного человечества.
— Нравственные основы? — рассмеялся Зоран. — Такое существует?
— В Комитете считают, что существует.
— Ты на Марсе родился?
— Зачали меня на Марсе, а родился я уже на Арпикране. Позже родители заняли должности в Университете, и я, по закону четыреста четвёртого года,
