из служебных комнатёнок Литературного института им. Горького на Тверском бульваре, который до сих пор остаётся родным домом для всех выпускников, в том числе и для автора этих строк. Андрей Платонов был уже тяжело болен, но встал с постели, сердечно принял Бокова и первым услышал его лагерные стихи.
С годами появился цикл «Сибирское сидение», который далеко не сразу нашёл дорогу к читателю: такие были времена. И сегодня, наравне с орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, «Знак Почёта», «За заслуги перед Отечеством», он бережно хранит автографы и книги Платонова и Пастернака, письма Шолохова.
Деревенские корни Виктора Фёдоровича с годами становились всё явственней, всё весомей.
Я оттуда, где ветер волён, Где вода в половодье шальная, Где кивает головками лён, Голубые соцветья роняя. Я оттуда, где лес как стена, Где по займищам бродят зайчихи, Где душа от гармошек пьяна, От медовой июльской гречихи. ………………………………… Я – и спеть, и сплясать, и скроить, И прогнать хоть какую усталость. Мне святое упрямство в крови От крестьянского плуга досталось.
(«Откуда вы?»)
Знаменитый поэт Николай Асеев, прочитавший стихи Бокова, предназначенные для «Нового мира», сказал ему: «Да вы сами – творец фольклора!» Одно дело – любить и понимать всё народное, другое – самому играть со словом, пробовать его на вкус.
За столом беседа льётся, Чай заваривается. Самовар шумит, смеётся, Разговаривается!
А заканчивает автор, не удержав удали и веселья, уже прямой частушкой:
Самовар, самовар, Меня милый целовал, Целовал, довёл до слёз, На руках домой понёс!
Вот так, с ходу, берёт поэт читателя буквально за шиворот, любя, конечно, но и так, чтобы свалились с него и грусть-тоска наша вековечная, и весь словесный мусор. И сегодня Боков будто подтверждает знаменитые слова Тургенева, такие современные и сегодня: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
И всем своим творчеством, не одним десятком книг, Виктор Боков доказывает, что живы – и великий язык, и великий народ.
В сборнике «Поклон России» Виктор Фёдорович определил своё место в судьбе родины, спокойно говоря о конечности земного бытия:
Смерть меня заберёт не всего целиком, — Что-то людям оставит, и даже немало. …А пока я тихонько пойду босиком, Чтобы загодя тело к земле привыкало!
(«Я однажды умру, не запомнив, какого числа…»)
За очень сдержанными, почти запрятанными в строфу словами «Что-то людям оставит, и даже немало» – истинная творческая судьба, искренняя любовь миллионов людей (и это не преувеличение!) к стихам и песням Виктора Бокова. Он и композиторов находил под стать себе – без червоточинки в душе, готовых открыть всю душу соотечественникам «на просторах родины чудесной». Пономаренко, Аверкин, Родыгин… И Виктор Фёдорович, не желая отдавать свои песенные строки кому попало, порой сам и мелодию «выдаёт на-гора».
Так это было, к примеру, со стихотворением «Как на заре, на зорюшке». А о песнях, с которыми выросло не одно поколение, и не только русских людей, и говорить нечего. До сих пор радуют сердце, потому что до сих пор исполняются такие песни на его слова, как: «Оренбургский пуховый платок», «На побывку едет молодой моряк», «Я назову тебя зоренькой», «Моторочка» и многие, многие другие.
Конечно, нет Виктора Бокова без стихов и песен о любви. Его жене Алевтине по-белому завидуют многие женщины. Одно дело – в молодости петь под балконом серенады, другое – нести образ любимой высоко и достойно всю жизнь.
Утренний твой голос мне как солнышко, От звонков твоих я не устал. Алевтина, милая Алёнушка, Ты не спишь – и твой царевич встал. Взял он в руки тонкую, напевную, Золотую, нежную свирель. Заиграл – и сказочной царевною Зацвела в снегах зимы сирень.
(«Утренний твой голос мне как солнышко…»)
И, может быть, повезло не только Алевтине Ивановне, но и ему, Виктору Фёдоровичу! Не потому ли стихи не отпускают его по сегодняшний день, что рядом – и близко, и высоко – его Муза? Не многим так везло в жизни и творчестве. И посему – мой поклон вам, Алевтина Ивановна, и благодарность за большого поэта и настоящего друга.
Иволга моя зелёноверхая, Жаворонок звонкий полевой, Как ты неожиданно приехала, Властно засияла надо мной! – Здравствуй! — Губы в губы, руки на плечи, И молчим, и нам не надо слов. А глаза – как две большие каплищи,
