С фобом? Это современники страхомонстров так называют, что ли? Что ж, а это всё же более изящное название, чем то, что мы когда-то сочинили в ордене.
— Уже второго прикончил, — сказал я. — Вы как? Не ранены?
— Нет, — помотал головой Николай. — Только Настя пострадала.
— Чем это её так? — спросил я, указав взглядом на кровь.
— Это я её ударила… — с трудом сдерживая слёзы, прошептала подошедшая к нам Колокольцева.
— Ты ударила? — удивился я. — То-то я думаю, травма не похожа на рану от слизня. А зачем ты это сделала?
Колокольцева разрыдалась и бросилась мне на шею. Да что тут, домовой меня задуши, стряслось?
— Антарктьева увидела слизня и потеряла контроль над силами, — объяснил Бродский. — Она начала замораживать всё вокруг. Ещё минута, и Настя бы весь стадион в ледник превратила. Юле пришлось её вырубить.
— Точно, вспомнил, — произнёс я. — Настя говорила, что у неё уже были проблемы с контролем своей магии.
Из-за этого она всё своё детство провела запертой в особняке отца. Я в очередной раз оказался прав. Стихийники опасны. Даже для других магов.
— Переставай рыдать, — твёрдо сказал я и потряс Юлю за плечи. — Ты всё сделала правильно. В противном случае вы трое уже были бы мертвы.
Услышав мои слова, Юля кивнула и чуть-чуть успокоилась. Бродский же вздрогнул от слова «мертвы» и принялся напряжённо озираться.
— В нашем секторе вроде монстров больше нет, — сказал он. — Быков увёл большую часть за собой. Проклятье… Да как же такое могли допустить?
— Я слышал взрыв, — недолго подумав, произнёс я. — Прямо перед тем, как настал Тёмный Час, что-то шарахнуло в другом конце академии.
— Думаешь, кто-то разрушил купол специально? — всхлипывая, спросила Колокольцева.
— Не знаю, Юлечка, не знаю, — вздохнул я. — Но очень похоже на то.
Раздался грохот, что-то приближалось к нам из тумана. Бродский и Колокольцева тут же спрятались за моей спиной.
Ох и хороши же у меня бойцы!
— Юля, позаботься об Антарктьевой. Николай, давай сюда зелья мышечной силы и настойки от головной боли, — раздал приказы я.
Трясущимися руками Бродский вытащил из своей сумки две склянки и протянул мне. Я залпом проглотил содержимое обоих зелий, стараясь не отрывать взгляда от стены тумана.
Шаги были уже совсем близко. Я прикоснулся к ноге Анастасии и поглотил немного ледяной магии. Совсем крупицы — больше маны в ней не осталось.
Из тумана с громким боевым кличем выскочил Алексей Ковтунов, и пропуская по несколько ступеней за раз, поднялся к нам.
Бродский и Колокольцева хоров взвизгнули.
— Расслабьтесь, ребята. Это наш капитан, — выдохнул я. — Рад тебя видеть, Алексей.
Ковтунов тяжело дышал. Его глаза выглядели воспалёнными. И Тёмный Час тут не при чём. Магия Крови Павла сильно потрепала Алексея.
— Какое счастье, что я вас нашёл, — пытаясь восстановить дыхание, произнёс Ковтунов. — Там — в центре стадиона, творится сущий ад! Тот легионер — Суворов вместе с Побединским схлестнулись с какой-то здоровенной скотиной. Весь правый сектор трибун разнесли в щепки! Я пытался им помочь, но Побединский прогнал меня. Попросил помочь с эвакуацией студентов.
— Пострадавших много? — спросил я.
— Нет, нам крупно повезло. Лазарева успела закрыть студентов защитными чарами до того, как судьи столкнулись с фобами. Нашу команду и московских студентов я уже вывел. Остались только вы.
— Отлично, ты как раз вовремя, дружище, — я хлопнул Ковтунова по плечу. — Николай с Юлей понесут Анастасию, а мы с тобой их прикроем.
— Замётано, тогда выступа… — произнёс Алексей, но осёкся.
Раздался протяжный треск и громкое бульканье. В нескольких метрах от нас трава стадиона провалилась под землю, образовав небольшой чёрный водоём. Воздух заполнило непереносимой болотной вонью.
Мы замерли, наблюдая за странным явлением. Тёмный Час не хотел отпускать нас живыми.
Вода в болотце беспокойно зажурчала. И из неё появилась чья-то зелёная голова. Через мгновенье из тины выбрался силуэт крепкого накачанного мужчины. Его влажная тёмно-зелёная кожа блестела в лучах синей тёмномирской луны. Вместо головы у фоба была жуткая лягушачья морда. Глаза чудовища хищно горели жёлтым магическим светом.
— Кто, во имя всего святого, здесь боится лягушек⁈ — пропищала Колокольцева.
Мы с Бродским одновременно перевели взгляды на Ковтунова. Трясясь от ужаса, Алексей проглотил застрявший в горле ком и произнёс:
— Нам конец. Он всё-таки пришёл за мной!
— Лёха! Пожалуйста, возьми себя в руки! — взмолился Бродский. — Это просто лягушка. Обычная безвредная лягушка!
Фоб выбрался из воды, взмахом мясистой руки вырвал первый ряд сидений и бросил груду металла в сторону.
— Ладно, не такая уж и безвредная… — прошептал Николай. — Бежим!
Бродский с Колокольцевой подхватили тело Анастасии и быстрым шагом направились к вершине трибун. Я встал на пути приближающегося к нам фоба. Ковтунов не двигался, его словно магией льда заморозило.
— Алексей, Бродский прав, — сказал я. — Чем больше ты боишься эту чёртову лягушку, тем сильнее становится фоб. Возьми себя в руки, иначе нам не справиться.
— Он пришёл за мной, он пришёл за мной… — монотонно повторял Ковтунов, не обращая на меня никакого внимания.
— Ладно, прости, друг, но ты меня вынуждаешь это сделать, — произнёс я и схватился обеими руками за плечи Ковтунова.
По моим силовым каналам устремился поток боевой магии. Я поглотил половину силы Алексея. Здоровяк зашатался и потерял сознание. Совсем ослаб.
Но так будет лучше для нас обоих. Во сне его страх перестанет питать фоба, а я смогу дать отпор этому болотному исчадию.
Лягушка-переросток медленно поднималась ко мне по ступеням. Я шёл ему навстречу, попутно разминая кулаки. В усталых
