Ох, как же я скучал по этим камешкам! Я подхватил кристалл и спрятал его в кармане спортивных штанов.
Эти темномирские камни служили сердцевиной для всех монстров населяющих иную реальность. В моём ордене этот минерал очень ценился, в него можно было поместить чью-то магию. Каждый охотник на магов носил с собой парочку таких камней, чтобы в любой момент поглотить запас сохранённой в них магии и ударить им по врагу.
Душу заполнило чувство покоя. Я смог…
Кто бы мог подумать, что смерть можно одолеть только смертью? Моей собственной.
Да уж, спасибо старому императору!
Но предаваться размышлениями и дальше возможности не было. В тумане вокруг меня царил настоящий хаос. Я так увлёкся битвой, что перестал чувствовать нестерпимую головную боль от магии, что витала в округе.
Профессора должны справиться с основной массой монстров. А я должен спасти своих друзей. Такой план выстроил в своей голове.
Я точно определил, в каком направлении находились трибуны с моими однокурсниками и рванул вперёд.
Что за дьявольский карнавал тут начался? Все только и твердили, что купол над академией не пропускает Тёмный Час. Утверждали, что студенты здесь в безопасности! Но что-что пошло не так…
Либо влияние Тёмного Мира оказалось настолько сильно, что даже купол не выдержал. Либо кто-то повредил систему защиты намеренно. Но кто и зачем? С этим уже позже разберусь, сейчас нет времени строить теории.
Вдали прозвучал крик Юли Колокольцевой. Я в своё время хорошо научился различать голоса… И это был не крик боли, но крик от ужаса. Ей ещё не успели навредить.
Я почти выбрался из туманной западни, но перед взором предстала крайне необычная картина. В нескольких метрах от меня лежал Павел Мясников парализованный от страха. Перед парнем стоял его отец.
И Виктор Мясников занёс над головой сына меч.
— Не надо, пожалуйста, отец! — скулил Павел. — Я обещаю, что исправлюсь, только не убивай!
Это что ещё за семейные разборки? В такой-то момент!
— Ты не заслуживаешь быть моим сыном, — холодно произнёс Виктор Мясников.
— Пожалуйста! Я оправдаю твои ожидания, отец! Правда, даю своё слово! — утирая слёзы, умолял Павел и медленно отполз от своего отца назад.
Монстр или человек? Так и не понять сразу… Но если это говорит монстр, то он достаточно силён. Мало кто из них может проецировать голоса в реальность.
— Твоё слово дешевле портовой шлюхи, — воскликнул Виктор и взмахнул мечом. — А теперь — умри!
Сперва я не хотел вмешиваться в разборки Мясниковых, но поведение его отца даже меня вывело из себя.
— Стой! — крикнул я.
Виктор Мясников замер, и это промедление стоило ему жизни. За его спиной появилась фигура… Другого Виктора Мясникова. Второй пронзил клинком грудь первого. И всё сразу встало на свои места!
Атаковавший Павла мужчина рассыпался, оставив вместо себя лишь пепел и темномирский кристалл.
Монстр принял облик Виктора Мясникова. Так вот, значит, каков твой главный страх, Павел?
— О-отец? — прошептал Паша.
Виктор подал руку своему сыну и резким рывком поднял его на ноги.
— Пойдём, — коротко сказал Мясников-старший. — Тут небезопасно.
Прежде чем исчезнуть в тумане, Виктор одарил меня суровым, полным ненависти взглядом.
А это многое объясняет. Не просто избалованный сынок, а настоящая жертва отца-тирана. Что ж, Павел, я увидел твоё истинное лицо. Никакой ты не альфа-самец и не предводитель Закрытого клуба. Ты всего лишь плачущий затюканный мальчишка.
Я выбрался из стены тумана и оказался ровно у той части трибуны, которую искал. То, что происходило вокруг, трудно было описать словами.
Монстры в обликах самых потаённых страхов охотились на студентов и других зрителей. Кто-то пытался отбиваться, кто-то в ужасе бежал. Во мгле жуткой ночи Тёмного Часа мелькали потоки самых разных магических ветвей. Олимпиада превратилась в бойню.
Между сидений нижнего яруса ползли Колокольцева и Бродский. Вокруг них таяли осколки льда, через которые пробирался массивный уродливый слизень.
И на его пути лежало тело Анастасии Антарктьевой. Похоже, девушка пыталась защитить друзей, но проиграла… Даже отсюда я видел, что её грудь медленно вздымается — она дышала. Без сознания, но жива. Пока что.
К синеволосой стихийнице уже подползал монстр.
Я собрался с силами и со всех ног рванул на трибуны.
— Владимир! — закричала Колокольцева, увидев меня. — Слава богам! Пожалуйста, помоги ей!
Я итак собирался это сделать.
Пронёсся через замёрзшие ряды, попутно поглощая магию льда. Холод на трибунах был невероятный. Такое ощущение, что Антарктьева, прежде чем потерять сознание, выпустила из себя запас всей маны. Колдовство буквально витало в воздухе. Бери — не хочу!
Тело слизня разверзлось, распахнув громадную пасть. Чудовище собиралось проглотить Антарктьеву целиком. Вот чёрт!
Я встал между девушкой и монстром в последний момент и, вскинув руки, выкрикнул:
— Освежись!
Плотный поток ледяной магии вырвался из моих ладоней и покрыл слизня твёрдой морозной коркой. Монстр замер в атакующей позе.
Теперь это была лишь ледяная статуя, которая скоро рассыплется в прах.
— Не помню, чтобы на олимпиаде собирались подавать желе, — сказал я и ударил кулаком по обледеневшему слизню. Скользкое тело монстра раскололось на тысячи мелких частичек.
В мою руку упал зелёный темномирский кристалл.
Странно… Этот монстр был очень восприимчив к магии льда. Анастасия могла разделаться с ним в считаные секунды. Почему вся трибуна покрыта льдом, а сама девушка без сознания? Видимо, она поддалась страху и не смогла противостоять этому поганому ползучему желе. Этим и опасны темномирские монстры.
Я присел на колени и прощупал пульс Антарктьевой. Жить будет, ничего серьёзного. Только один вопрос не давал мне покоя. Почему в её голубых волосах пятна запёкшейся крови? Слизень физически не мог её ударить. Такие монстры могут только проглотить и переварить.
— Володя! — крикнул Бродский и подбежал ко мне. — Офигеть можно! Как ты ловко разделался с фобом!
