эти мучительства и преследования все равно закончатся изгнанием. Султану Сулейману не приходилось бы, подобно Карлу 5, каждый раз давать евреям охранительные грамоты: они находили бы достаточную охрану в духе терпимости, господствовавшем в Турции.
Одно время генуэзская республика не разрешала евреям пребывания в ней дольше трех дней. Однако городок Нови возле Генуи допускал на жительство беглецов из Испании и Прованса, которые часто бывали в Генуе, где на них смотрели сквозь пальцы. Эта маленькая община была вовлечена в борьбу патрициев между собою, из коих одни изгоняли, другие допускали. Эта община состояла большей частью из людей деловых, интеллигентных капиталистов, врачей. Но и тут доминиканцы продолжали свою травлю и в своих проповедях возбуждали против них зависть и вражду, особенно в кругах христианских врачей. Вопреки воле дожа Дории, евреи были по проискам доминиканцев изгнаны из Генуи (апрель 1550 г.), причем при звуке труб было возвещено, что в будущем ни один еврей не должен быть терпим в Генуе. Это изгнание имеет лишь потому некоторое значение, что при этом пострадал один весьма способный еврейский историк, жизнь коего отражает в себе страдания всего еврейского племени.
Многообразные движения в жизни народов, а также изменчивая судьба еврейской нации, в особенности последние события её жизни, как жестокое изгнание евреев из Испании и Португалии и бесчеловечные преследования маранов, вселили в некоторых проницательных евреях убеждение, что в истории не царит слепой случай, а властвует твердая рука Высшего существа, которое ведет человечество к предначертанной цели через море крови и потоки слез. Со времени крестовых походов не было столетия, более богатого сменой драматических событий, чем 16-й век, ибо в эту эпоху не только были открыты новые страны, но и родился новый дух, который, несмотря на оковы традиции, стремился к новому творчеству. Это обилие событий привело некоторых мыслителей-евреев, по большей части сефардского происхождения, к убеждению, что в диком, с виду хаотическом и беспорядочном течении всеобщей и еврейской истории нужно видеть руку Провидения. Они рассматривали историческое повествование, как источник утешения для той части человечества, которая была раздавлена, истоптана и истерзана бешеным натиском нахлынувших событий. Кто нуждался в утешении больше, чем евреи, этот народ мучеников, который, по-видимому, предназначен для страданий и всегда ел хлеб, глотая слезы? Почти в одно и то же время три мыслителя-еврея поставили себе задачей ориентироваться в истории я преподнести еврейскому читающему миру его заветные скрижали. Это были врач Иосиф Коген, талмудист Иосиф ибн-Верга и поэт Самуил Уске. Все трое исходили из одной и той же основной мысли. Их осенил дух пророков, которые в размышлениях об исторических событиях видели лучшее средство для возвышенных поучений, и они этим показали, что евреи даже в своем падении не походят на сброд цыган, которые не имеют и не знают истории, и что они в некоторых отношениях стоят даже выше тех, кто пользовался скипетром и мечом, колесом и булавою для порабощения человечества.
Самым выдающимся историком из них был Иосиф бен Иошуа Коген (род. в Авиньоне 1496 г., ум. 1575 г.). Его предки были родом из Испании. Во время великого изгнания его отец Иошуа переселился из Гуете в Авиньон, а оттуда в Нови (в генуэзской республике), пробыл некоторое время в Генуе, но и оттуда был изгнан. Иосиф Коген был обучен врачебному искусству и занимался им теоретически и практически. По-видимому, он был лейб-медиком дожа Андрея Дории. Его сердце было полно любви к своим единоплеменникам, и он неустанно стремился всячески облегчать судьбу тех из них, над которыми стряслось несчастье. Однажды он старался освободить из темницы одного еврея с сыном, которые были брошены туда бессердечным Джианетино Дорией, племянником и преемником дожа. Но Иосифу Когену удалось освободить лишь отца; сын же спасся бегством в ту неспокойную ночь, когда Фиески осуществил свой заговор. Во время морских войн» дожа Дории с Грецией и греческими островами, а также императора Карла с Тунисом, с еврейскими пленниками обходились так же жестоко, как с галерными невольниками. Тогда Иосиф Коген тепло вступился за них и побудил еврейские общины собрать деньги для выкупа несчастных из плена. После изгнания евреев из Генуи (1550 г.), жители небольшого городка, Волтаджио, просили его поселиться у них в качестве врача; он согласился и прожил там восемнадцать ле Однако более врачебного искусства его влекла история, и он стал отыскивать хроники, желая написать мировую историю в форме летописей. Он начал свое повествование со времени падения римской империи и образования новых государств и изобразил ход мировых со бытий, как борьбу между Азией и Европой, между Полумесяцем и Крестом, между исламом и христианством, причем представителем первого является могущественная Турция, а представителем христианства — Франция, которая выдвинула первого христианского могущественного монарха, Карла Великого. На истории этих двух народностей Иосиф Коген проследил ход мировой истории. Он включил в хронику о королях Франции и Оттоманской империи (как гласило заглавие его исторического труда) все события и войны, имевшие место в христианском и магометанском мирах. Он сам питал симпатию к французской партии в Италии и потому во главе христианства поставил не германско-испанский императорский дом, а Францию. Иосиф Коген не сумел художественно обработать исторический материал и привести его во внутреннюю связь. Только последовательность во времени соединяет разрозненные и беспорядочные события и факты. Но недостаток художественной обработки был возмещен его правдивостью и необычайной точностью. Конечно, в истории отдаленного времени, где он доверился руководительству часто плохих источников, он совершил множество ошибок; но в истории своего собственного времени, где он либо сам пережил описываемые события, либо добросовестно установил их на основании свидетельских показаний, он является беспартийным и вполне надежным источником. Его позаимствованный в лучших исторических книгах Библии стиль чрезвычайно оживляет повествование. Библейская форма и драматический стиль сообщают его труду особую прелесть и подымают его высоко над уровнем сухой хроники. В соответствующих местах он описывает крупные гонения евреев; для этого он сумел достать редкие источники, которых еще никто до того не использовал. Его главной задачей было показать, что историческими событиями руководит справедливая воля Провидения, что насилие и коварство всегда получали справедливое наказание и были низвергнуты с достигнутой высоты в пропасть. Он переживал муки истории и потому не писал хладнокровно; напротив, часто он пишет с чрезмерной горечью и не жалеет проклятий по адресу кровожадных гонителей невинных мучеников. При составлении этой хроники Иосиф Коген задался планом описать приведенные в них преследования против евреев в хронологическом порядке: но он осуществил свой план лишь позже, так
