в христианство».
Таким образом, евреи имели в лице реформатора и обновителя Германии еще более ужасного врага, чем Пфеферкон, Маргарита, Гохстратен и Эк, во всяком случае более опасного, чем папы до середины XVI столетия. К словам тех негодяев, которые были известны как софисты и лжецы, прислушивались лишь немногие, между тем как бессердечные слова Лютера о евреях были чуть ли не святыней для христиан нового исповедания. Подобно тому, как отец церкви, Иероним, заразил католический мир своей необузданной ненавистью к евреям, так и Лютер на долгое время отравил протестантский мир своей враждой к евреям. Мало того, протестанты стали чуть ли не более католиков ненавидеть евреев. Заправилы католицизма требовали от них лишь подчинения каноническим законам, но при этом условии разрешали им пребывание в католических странах. Лютер же требовал их полного изгнания. Папы часто увещевали щадить синагоги, творец реформации, напротив, требовал их осквернения и разрушения. Он поставил евреев на одну линию с цыганами. Это объясняется тем, что папы находились на высоте жизни и проживали в мировом городе, где переплетались нити событий с четырех частей света; поэтому они не замечали мелочей и не обращали внимания на горсточку евреев. Напротив, Лютер жил в захолустном городке и жил замкнутой жизнью в весьма тесном кругу; поэтому он охотно верил всякой сплетне о евреях, судил о них с точки зрения мелкого горожанина и ставил им в вину всякую заработанную ими копейку. На него падает таким образом вина, что протестантские князья мучили евреев и изгоняли из своих областей. В католических странах их единственными врагами были доминиканцы.
Когда по поводу найденного трупа одного христианина евреи в сотый раз были обвинены в убийстве и один мужчина, три женщины и одна девушка были брошены в темницу и подвергнуты пытке, не признавая себя, однако виновными, император Карл, правда, передал неутомимому Иоселину грамоту, охраняющую евреев и оправдывающую их от обвинения в убийстве христианина (1544 г.. Но после победы Карла над французским королем, князья, присутствовавшие на вормском имперском сейме, предложили императору изгнать евреев из германских земель. Одно высокопоставленное лицо, вероятно, кардинал Александр Фарнезе, внук папы Павла Ш, защищавшего португальских маранов, так горячо выступило в защиту евреев, что большая часть князей отказалась от своих намерений. И только некоторые протестантские князья и города изгнали их, как, напр., Эслинген, Ландау и другие (1545 г.).
Ненависть преследовала евреев до самой Турции. Если не доминиканцы или протестанты, то их преследовали православные христиане. В малоазийских и греческих городах жили вместе турки и греки. Последние, не освободившись от своего высокомерия, но не будучи в состоянии дать почувствовать его господствовавшим туркам, преследовали евреев своей тихой ненавистью и всячески старались навлечь на них преследования со стороны властей. Однажды они устроили так, что в городе Амазии в M.-Азии исчез какой-то бедный грек, который имел сношения с евреями и находился у них на содержании; греки обвинили некоторых евреев в убийстве его. Турецкие кади схватили обвиненных, подвергли пытке и вынудили у них признание в виновности. Они были повешены, а один видный еврейский врач, Яков аби-Аюб, был за это же сожжен (около 1545 г.). Несколько дней спустя один еврей узнал якобы убитого грека, разузнал от него подробности его исчезновения и привел его к кади. Последний, справедливо разгневанный гнусностью греческих доносчиков, приказал казнить их. В той же области, в городе Токапм, тоже возникло подобное же обвинение против евреев, но и его лживость вскоре обнаружилась. Еврейский лейб-медик султана Сулеймана, Моисей Гамон (см. выше, стр. 2, воспользовался этими печальными происшествиями, чтобы добиться от султана издания эдикта, согласно коему обвинение евреев в Турции в убийстве христиан, употреблении их крови на Пасху или в ином подобном же преступлении должны были предъявляться не пред обыкновенными судьями, а перед самим султаном. В христианском же мире и особенно в Германии эти лживые обвинения раздавались все чаще, вызывая доверие в народе и находя предубежденных судей. Широкие и серьезно-задуманные привилегии, дарованные незадолго до того (1545 императором Карлом по ходатайству Иоселина, принесли мало пользы. То здесь, то там, в Эльзасе, Баварии и Вюртемберге евреи были изгоняемы, истязаемы, ограбляемы на улицах и даже убиваемы. В самом Росгейме, местожительстве Иоселина, который в опасные времена оказал своему городу большие услуги, даже оттуда были, в отсутствие Иоселина, изгнаны его сын и зять вместе с семьями.
Нетерпимость христиан и толерантность мусульман ярко освещаются одной перепиской. Как только последний папа из круга гуманистов, благосклонно относившийся к евреям Павел III, сомкнул глаза, власть, вследствие раскола в церкви, перешла к строго-церковной партии иезуитов и театинов, которые и слышать не хотели о толерантности. Все органы папства настаивали на беспощадном проведении суровых канонических законов. Евреи в небольшой церковной области, Венесен, в пределах Франции, скоро почувствовали эту перемену. До того поддерживаемые толерантными папами и особенно Павлом III, они и со стороны папских чиновников встречали всегда симпатию и поддержку. Евреи в больших городах, Авиньоне, Карпентра, обладали богатствами, всякого рода драгоценностями, а также владели землею. Банкиры получили привилегию взимать высокие проценты, вследствие чего, правда, должники легко разорялись. Папская курия извлекала большие доходы из деловых операций евреев в Венесене. Два брата-богача в Карпентра, Самуил и Бондиан Крескасы, пользовались особым влиянием у папских чиновников, были, быть может, их казначеями и многое позволяли себе по отношению к евреям и христианам.
Это покровительство прекратилось с тех пор, как папским престолом завладела строго-церковная партия. Отныне канонические постановления об удалении евреев из общества и иных притеснениях должны были быть проведены со всей строгостью. Общины со страхом видели приближение плохих времен и опасались массового изгнания. Поэтому они стали задумываться о добровольном переселении в толерантную Турцию. Желая навести точные справки о том, как живется евреям в Турции, они послали двух своих представителей в Салоники, где жили их прежние земляки (1550).
Представители салоникской общины дали послам утешительные сведения и, подобно Исааку Царфати двести лет тому назад, восторженное изображение в светлых красках положения евреев в Турции, именно: беглецы найдут там покой и свободу, благосостояние и приятные условия жизни, ибо народ и правительство питают симпатию к евреям, особенно к тем, которые бежали из христианских стран; богачи получат возможность увеличить свое состояние, а бедняки смогут заниматься ремеслами; пусть они только не поддаются самообману и не медлят выселением, ибо в противном случае их может постигнуть судьба испанских и португальских евреев, которые в самый последний момент были всякого рода притеснениями вынуждены с виду перейти в христианство; ибо все
