Тревожным праздником заря День канувший венчает. А жизнь короткая, горя, Прощания не чает. Я верю в Божью благодать И в райские селения, Но как мне внукам передать Живой души движения? Веду дневник постылых мук И яростных прозрений; Я внукам мудрых шлю подруг В красе стихотворений.
На этом знаменательном банкете-вернисаже произошло и ещё одно знаковое в моей жизни событие. Мы по душам разговорились с Олегом, весьма заметным представителем иркутского бизнеса. Меня поразили его смелые мысли о скрытом потенциале процветания России. Он полагал, что главная задача всех состоятельных людей — дать своим детям «конвертируемое» образование и возможность профессионального становления на Западе. Вскоре они сами поймут, что нигде не смогут так развернуться, как у себя дома, в России, и только они — эта образованная новая элита — смогут вытащить Россию из сырьевой бездны. Если, конечно, правительство не будет по укоренившейся привычке активно мешать.
Жаль, что этого «если» пока нет!
Наш разговор явился ростком будущих дружеских отношений с ним и его замечательной семьёй на долгие годы.
Этой же памятной ночью я ближе сошёлся и ещё с одним замечательным директором бывшего госпредприятия — Владимиром. Жаль, правда, что на каком-то этапе повздорили наши не очень уступчивые жёны, и Владимир с супругой в последний момент раздумали быть крёстными родителями нашего сына, который был им весьма симпатичен. Я всегда совершенно искренне желал и желаю им всяческого добра, но сразу же после срыва крещения на них попеременно обрушилось немало неприятностей, связанных со здоровьем. Может быть, это случайность, а может быть, Господь обижается за своих ангелов в детском обличье. Наверное, крещение ребёнка для Господа превыше всех мелочных распрей. Благодаря Олегу мы познакомились ещё с двумя незаурядными предпринимателями и их семьями. Обоих глав семейств звали Юриями. Причём главный иркутский ресторатор — Юрий Коренев — на долгие годы стал мне близким товарищем.
Не счесть совместных выездов и походов, проведённых вместе праздников и презентаций. Правда, в последние годы приоритеты и в празднествах, и в дружбе несколько изменились. Но слава Богу, что спустя почти 15 лет, прошедших после открытия «Вернисажа», все в нашей компании успешны, в основном здоровы и встречаются не только в Иркутске, но и в полюбившемся для отдыха месте, вдалеке от городской и даже российской суеты. Вот таким судьбоносным стал первый мой и, может быть, самый блистательный вернисаж в отреставрированном особняке, памятнике архитектуры, где старинные стены способны дарить добро и чудеса долгой дружбы и страстного коллекционирования на долгие годы.
Имеющийся у меня пакет акций на здание «Вернисажа» давал право его бессрочной аренды и преимущество при выкупе. Арендная плата была небольшая, поэтому тратить деньги на выкуп я не торопился и, как водится, чуть не прозевал означенные властями новые сроки аренды.
Согласно изменившимся условиям аренды, спохватился я в самые последние дни, когда в обычном порядке выкупить здание уже не успевал — цену выкупа быстро не согласуешь. Благо что председателем комитета по имуществу был мой институтский однокашник Владимир, бывший заместитель директора авиационного завода, очень толковый специалист и порядочный человек. Он сочувственно отнёсся к моей экстремальной ситуации и помог всё сделать оперативно, хотя сам работал на этой должности тоже несколько последних дней. Повезло! В противном случае право преимущественного выкупа было бы безвозвратно потеряно и пришлось бы бороться за объект по безумным ценам на общих основаниях. Уже понесённые огромные затраты на реконструкцию пропали бы даром. В общем, бессрочность, декларируемая государством, оказалась липовой, как и многие другие правила ведения бизнеса. Вложенные предпринимателем деньги при изменении правил игры никого не волнуют, с властью не поспоришь. Один закон у нас традиционно противоречит другому. Так же как при закате социализма вышел закон «О борьбе с нетрудовыми доходами» и полностью противоречащий ему закон «О предпринимательской деятельности». Традиции подобного головотяпства в государственном масштабе неискоренимы. Иногда они больно ударяют и по мне, в том числе и по бизнесу, связанному с «Вернисажем».
Судебная война
Есть у нас памятник архитектуры, в состав которого входит ещё одно встроенно-пристроенное помещение, которое, на беду и хлопоты нам, купил вежливо-элегантный, известный в городе бизнесмен, автор множества сомнительных юридических схем на грани фола. У него нет ни торговых, ни производственных подразделений, но есть штат достаточно сильных юристов, конечно же, дружных с судьями. Такая «дружба» сейчас весьма высоко ценится. Похоже, что он, как и Давид, увлекался в детстве занимательной математикой. Во всяком случае, нельзя не признать, что судебное действие 2×2=5 у него не раз получалось. Так и в случае с нашим объектом он разработал схему — вначале захвата общей земли, а затем разного ухудшения условий функционирования нашего здания, — стимулирующую желание продать объект, чтобы не мучиться с судами. Для её осуществления необходимо было склонить Центр по сохранению историко-культурного наследия и судей к нескольким скользковатым решениям. Как и положено в скользких делах, в глубокой тайне от нас они заказали архитектурно-историческое исследование и «доказали», что встроенно-пристроенное здание вдруг перестало быть единым целым с нашим зданием, а значит, не является и памятником архитектуры. Своё здание они разделили на две части: на встроенную — примерно 48 квадратных метров, и на пристроенную — 350 квадратных метров. Затем нахально, но юридически виртуозно, им удалось использовать это деление.
С помощью встроенной части, общей с нашим зданием и составляющей всего два-три процента от «общей» площади, они начали активно чинить нам через арбитражный суд препятствия в эксплуатации. Потребовали, как несогласованные с частичным собственником здания, то есть с ними, убрать рекламу и все вывески с фасада, а также снести надворный пристрой, в котором размещается небольшой ресторан. Как метко высказался один из судей в неформальном разговоре, «хвост хочет управлять собакой».
97–98 процентов площади в наших руках не оставляют сомнений в правомерности наших решений, но формальная зацепка — отсутствие согласований — есть, и выиграть дело против их напористой бригады адвокатов нам было весьма непросто. Остудила их, скорей всего, только наша дружба аж в самой Белокаменной.
Втайне от нас сопредельному владельцу удалось, как я уже сказал, лишить свою часть памятника архитектуры этого статуса и объединить пристроенную часть со своим же соседним объектом, находящимся на той же стороне улицы. Соседний объект (он, кстати, перешёл к нему в собственность также благодаря серии судов) был отделён от нас общим проездом, принадлежащим городу. В одночасье попавший в хитрое «окружение» его владений проезд был отдан ему постановлением администрации города и стал планироваться как бесплатная площадка под новую застройку в ансамбле с двумя имеющимися объектами.
