На следующем этапе рейдерства, если серьёзно не защищаться, наличие встроенно-пристроенного здания в образованном всякими правдами и неправдами конгломерате может привести к тому, что наше здание с немаленьким двором присудят рассматривать как часть свежеиспечённого единого комплекса, находящегося в совместном владении.
Из этой «безобидной» махинации сложится и совместное владение площадью нашего двора — с неоформленной, по головотяпству, в собственность землёй. Причём если при старом раскладе его доля в дворовой земле была 2–3 процента, то в новой реальности она сможет стать больше половины. А это значит, что по закону он может диктовать использование этих площадей; к счастью, кроме строительства, так как для этого требуется согласие всех без исключения собственников.
Такие вот широкие горизонты сомнительным юридическим схемам при лояльности судов открывает сработанное его гвардией и чиновниками постановление об объединении участков.
Мы при этом теряем право пользоваться общим проездом и, как следствие, двором, который исторически, в течение более полувека, использовался для подтоварки сначала фабрики-кухни, а позже — кофейни и ресторанов. Иного пути для сырья просто нет, через здание заносить его невозможно, так как запрещается пересечение потоков сырья и готовой продукции.
В мэрии все причастные к незаконному рождению постановления по перекройке участков хранили гробовое молчание, оберегая информацию, как государственную тайну.
О постановлении узнали мы совершенно случайно, от третьих лиц, через несколько месяцев после его подписания действующим в ту пору мэром. Чего не сделаешь ради «щедрых друзей»! Как только до нас дошла эта «радостная» весть, мы обратились в арбитражный суд и ценой очень немалых усилий во всех трёх его инстанциях дело всё-таки выиграли, постановление было отменено.
Проигравшая сторона отправила дело в Высший арбитражный суд РФ. Но и там их жалоба осталась без удовлетворения.
Казалось бы, на этом история должна закончиться и справедливость окончательно восторжествовать. Но не здесь-то было! Из противозаконного постановления мэрии, оказывается, не следует, что решения, принятые на его основе, бесспорно, подлежат отмене.
Оказывается, нужно снова идти в суд. И более того, в России уже имеется абсурдная с точки зрения здравого смысла практика, правда, пока единичная — в Орловской области, когда постановление мэра отменили, но это никак не повлияло на отношения собственности, вытекающие из незаконно-фальшивого по сути постановления. Думаю, уместна аналогия с фальшивыми деньгами. Факт подделки выявлен, но приобретённое на фальшивые деньги имущество суд решил оставить «законному владельцу».
По здравой, а не коррупционной логике, по каждому незаконному постановлению прокуратурой должно вестись расследование. Важно выявить, кто из жуликоватых бизнесменов инициировал постановление, кто из чиновников и за какой интерес визировал и помогал его протолкнуть, куда смотрела юридическая служба мэрии, почему подготовка и подписание постановления держались в тайне от второй заинтересованной стороны?
В общем, прокурорских «почему» наберётся немало. А последний вопрос уже не «почему?», а «сколько?» Сколько эта чиновничья услуга стоила? Сколько лет срока за неё полагается?
Но это по здравому смыслу. А на практике, повсеместно тонущей в коррупционном море, всё наоборот. Постановление признано судом незаконным, а земля, розданная на основе отменённого постановления, остаётся по решению тех же всемогущих судов в неприкосновенности.
В нашем деле две первые инстанции вслед за отменой постановления мэра отменили и его последствия, связанные с объединением участков земли и общего проезда. Но третья — кассационная инстанция — не поддержала здравое решение и неожиданно для всех препроводила дело на новый круг по непонятным мотивам.
Если не вернуть участки земли и объекты в первоначальное состояние, то пристроенную часть здания, лишённую статуса памятника архитектуры, можно будет нашему предприимчивому соседу запросто снести, а на его месте и на месте общего проезда может быть построено здание с ценой одного квадратного метра 3–5 тысяч евро (150–250 тысяч рублей, в зависимости от этажа) при себестоимости 40–60 тысяч рублей. Доход от тысячи метров — около 200 миллионов рублей. Правда, примерно в 35 миллионов обошёлся выкуп у города встроенно-пристроенного здания по рыночным ценам. Остаток немалый — более 160 миллионов рублей. Ради этого можно, по мнению далёких от культуры акул бизнеса и «добровольных» помощников, крушить памятники архитектуры, захватывать общие земли, уничтожать облик старых улиц и площадей. О том, что сложившаяся в прошлом панорама города тоже является объектом охраны, у нас забывают сплошь и рядом, разрешая «втыкать» всё новые и новые коммерческие площади в исторической части, перегружая центр города, делая его и не историческим, и не проездным.
Думаю, что подобное вмешательство в панораму города должно обязательно обсуждаться на депутатских слушаниях и в общественных палатах, чтобы не получилось, как в Москве на Арбате. Там вдруг десять лет назад вырос громадный офисный центр со штаб-квартирой нефтегазовой компании ТНК-ВР, уничтоживший неповторимый облик и панораму главной пешеходной улицы России.
Но вернёмся к нашим делам да судам.
Последний юридический финт нанятых соседом маститых юристов — через пять лет беспрерывных судов: если вдруг дело застопорится, то забрать его из арбитражного суда и начать мучить суды общей юрисдикции. Для этого он «понарошку» продал десять процентов своего здания близкому физическому лицу, а там, где появляется физическое лицо, можно ставить вопрос о переводе дела в суд общей юрисдикции. Но это на крайний случай.
Пока же ситуация явно перетекает в пользу противника.
Не так давно ушёл на пенсию многолетний председатель областного арбитражного суда. Для него, коренного иркутянина, важны и облик города, и мнение земляков. Учитывалось судейским сообществом и всегда беспристрастное мнение другого нашего земляка, работающего в Москве в Высшем арбитражном суде, но любящего свой родной город. Однако за долгое время судов состоялся также и его уход с высокой должности.
В результате расстановка сил, так и хочется эмоционально сказать «добра и зла», резко изменилась не в нашу пользу. Какой климат будет в суде при «новой метле» — большой вопрос. Во всяком случае, как только замаячило в коридорах высокого суда наше дело, при ещё только намечающейся новой расстановке сил, приятельские отношения с одним важным судейским работником были перечёркнуты напрочь. Убеждаюсь уже не в первый раз, что выражения: «Честь имею» или «Дружба дороже денег» — не для нашей чиновной братии. Продаются, правда, за несоизмеримо меньшие деньги, и расплывчатые формулировки большинства экспертов. Как будто специально для их подкорма назначаются и экспертизы, призванные в очередной раз ответить на вопросы: «Является ли весь объект памятником? Делим он или нет? Каковы границы земельных участков?»
В этой ситуации, когда перечёркивается приятельство, меняются руководители и всё глубже во все сферы чиновного бизнеса врастает коррупция, лучший выход — найти всё-таки с профессиональным, но вполне вменяемым противником и собратом по роду деятельности компромисс, а также заключить, пока не поздно, мировое соглашение.
