Официантка немного постояла рядом. Потом отошла, и на смену ей явился мужчина кавказской наружности.
Мужчина заглянул мне в глаза, взялся крепкой волосатой рукой за мое плечо и хорошенько меня встряхнул.
Ватная заглушка выпала из ушей, очертания мира обрели цвет и четкость.
— Спасибо, — сказала я мужчине. Он ничего не ответил. Только смотрел на меня подозрительным цепким взглядом.
Я встала со стула и пошла к дороге.
— Эй! Девушка!
Я обернулась.
Кавказец протягивал мне непрозрачный пакет, лежавший на столе.
— Ты забыла!
Я вернулась назад и забрала у него пятьдесят тысяч долларов. Пошатнулась, чуть не упала и ухватилась свободной рукой за стол.
— Что с тобой? — спросил кавказец.
Я молча покачала головой. Что я могла ему сказать?
Не помню, как мне удалось перейти дорогу. Не помню, как добралась до дома. Не помню, как поднялась наверх и открыла дверь.
Но через какое-то время я пришла в себя и сообразила, что сижу на диване. А рядом со мной лежит непрозрачный полиэтиленовый пакет.
Минуту я смотрела на него. Потом протянула руку и стряхнула его с дивана коротким брезгливым жестом, каким стряхивают таракана. Пакет упал на ковер.
Я легла на диван и собралась в комок. Меня знобило.
Короткий шок прошел, голова обрела способность соображать, и мысли, как искалеченные солдаты, выстроились в жалкое защитное каре.
Что делать?
Позвонить Олегу Витальевичу? Все рассказать, во всем признаться и получить заслуженную порку?
Да бог с ней, с поркой! Что это изменит?
Ни-че-го!
Кто станет защищать моего отца? Следователь в заношенной старенькой рубашке?
Программа по защите свидетелей?
Бред.
Что ж, выход один. Я должна отыскать бриллиант и отдать его в заинтересованные руки.
А искать его мне уже не нужно. Потому что я и так знаю, где он лежит.
В доме принца Дании. В доме Верховского.
Нужно узнать, есть ли у него дача. И есть ли на этой даче подвал.
Я обхватила себя руками и съежилась еще больше.
Узнать это не так сложно. Можно попытаться раздобыть нужные сведения через Ольгу Михайловну. Сотрудники должны быть в курсе. Они всегда в курсе жизни начальства.
Или же Славе удастся раскопать адресную книгу. Наверное, существует и такая компьютерная программа.
В общем, где спрятана «Вторая капля», мне известно.
Непонятно другое.
Кто убийца? И будет ли он наказан?
То, что Верховский не убивал моего соседа, сомнению не подлежало. Убийца был невысоким. Во всяком случае, не таким высоким, как импульсивный Алик.
Имею ли я право доверять тому, что услышала от Эдика Данилевича?
Собственно говоря, а зачем ему врать? Единственное, что интересует его во всей истории, это камень. И потом, от кого он мог узнать подробности моего ночного визита в квартиру Казицкого, если не от самого Алика? Мы там были только вдвоем!
Возможно, Юрия убил посредник. Сам Эдик. Зачем? Не сумел собрать деньги? Или посредник решил нагреть продавца и покупателя, ограничиться меньшей суммой, а Казицкий на нее не подписался?
И это возможно.
Все возможно.
Выходит, так: той ночью между покупателем и моим соседом должен был состояться окончательный расчет. Но Казицкий на всякий случай подстраховался и спрятал бриллиант в чужом доме. В доме принца Дании.
Написал короткую записку о том, где спрятан камень, и спрятал ее в рукаве. Как фокусник карту.
Покупатель на встречу явился не при деньгах. В общем, о чем-то они с Казицким не договорились. Но покупатель рассчитывал на то, что Юрий принесет с собой камень. Значит, они были хорошо знакомы. Значит, Казицкий своему убийце доверял.
И снова всплывает Верховский. Юля говорит, что из всех своих немногочисленных знакомых, Юрий больше всего доверял именно Верховскому. Другу детства. Соседу по подъезду.
И именно Верховский с его ростом упорно не втискивался в габариты убийцы.
Жалость какая!
Будем мыслить логически. Если Казицкий дружил с Верховским, то должен был хорошо знать и его брата!
Опять не выходит.
Юля сказала, что родители Верховского разошлись, и квартиру разменяли. А Эдик Данилевич — ребенок от второго брака. Казицкий не мог быть с ним знаком в детстве. Эдик родился после того, как Верховский и Казицкий потеряли друг друга из виду.
Я встала, достала плед и закуталась в колючую ткань. Села на диван и снова принялась перекладывать имеющиеся в моем распоряжении кусочки мозаики.
Все же какого-то кусочка у меня не хватает. Картинка упорно не вырисовывается.
Может быть, я выкладываю узор вверх ногами?
Ладно. Допустим, что ювелирный Эдик сказал мне правду. То есть Юрия убил не покупатель камня. Вернее, не тот покупатель, которого нашел Данилевич.
Второй покупатель.
Значит, у Казицкого были варианты?
Сомнительно. При его ограниченном круге общения… Маловероятно, но возможно. И этого второго покупателя он нашел сам. Без помощи посредника. Поэтому ювелирный Эдик об этом человеке ничего не знает. И не знает, ушел ли камень к убийце, или он все еще не найден. Камень, разумеется. Убийца его как раз интересует мало.
Если я права относительно второго покупателя (он же убийца), то найти его гораздо проще Олегу Витальевичу.
Именно он опрашивает всех, кто знал Юру. Ему проще очертить круг людей, с которым покойный Казицкий общался более-менее регулярно, и выделить из него людей состоятельных.
У меня такой возможности нет.
Я зацепилась за Верховского. Или он зацепился за меня, какая разница? Его интерес к камню понятен: видимо, комиссионные они с братом делят на двоих. А теперь, когда хозяина бриллианта нет в живых, это уже не комиссионные.
Это уже состояние. При условии, что они получат камень.
И еще они почему-то очень спешат. Спешат настолько сильно, что уже не скрывают этого.
Куда спешат?
Возможно, покупатель камня выезжает за границу. Возможно, он иностранец! Возможно, что и сам ювелирный Эдик решил провести остаток жизни в каком-нибудь более цивилизованном и безопасном месте, чем варварская Россия. Возможно, брат его в этом решении поддерживает.
Все возможно.
Меня не покидало ощущение, что я упустила из виду какую-то очень важную деталь. Маленькую, почти незаметную, но важную. Такую деталь, которая позволит увидеть скрытую в стене дверь.
