И тут вперед вышел Фритигерн, бесцеремонно отпихнув Цезаря в сторону, причем угрюмые здоровяки при этом и ухом не повели.
— Да не слушай ты этого старикана! — весело заорал он. — Он, конечно, парень неплохой… но и глуховат тоже. Этот твой аттракцион такой веселый оказался! Видишь — который день не вылезаем, только делаем перерывы на жорево и… еще небольшие перерывы. Дама с тобой, кстати, очень симпатичная. Познакомишь? Потом, конечно…
— Подожди, — оборвал его Лекс, чувствуя себя нехорошо. — Какой аттракцион?..
— Ну, как это — какой? Этот, куда ты подевался… Охота.
— Я никуда не девался, — холодея, сказал Лекс. — Я остался снаружи, а вы…
— Ага, остался он… Галлиен вон ждал тебя, ждал, потом за мной сходил… потом через пару часиков мы вдвоем за тобой пошли, но догнать, понятное дело, не сумели. Больно шустро вперед ломишься, фратер-венатор.
У Лекса подогнулись колени…спокойно, Охотник, спокойно…
— А вы что скажете, доминус Цезарь? — громко произнес он.
— Что я скажу? — удивился тот. — Прав ваш приятель — шустро вы вперед… э-э… идете. Даже нас нечувствительно опередили. Похоже, приз будет вашим.
— Ну да, еще чего, — заявил Фритигерн и ткнул пальцем в Лекса. — Пусть докажет, что сильнее…
— Вы так считаете, дорогой друг? — вежливо осведомился Цезарь. — Думаете, ему стоит доказать свое право?
— Конечно! — ухмыляясь, сказал Фритигерн. — Страсть люблю смотреть, как Волк работает спарринг…
— В смысле — кулаками? — поморщился Цезарь. — Ну, это чересчур грубовато. Мы с вами все-таки цивилизованные люди. Мастерство воина не должно зависеть от степени накачанности его мышц.
Лексу это показалось неубедительным, но спорить он не стал.
— …а вот холодное оружие — совсем другое дело, — продолжал Цезарь, изящным жестом указывая на стену, где висели мечи и кинжалы. — Клинок… сталь… испокон веков только это решало, кто в действительности прав, а кто — нет…
— Ну, не знаю, — заявил Фритигерн, потрогав усики. — Что-то Волка я с такой штукой не представляю.
— А я представляю, — вмешался Галлиен. — И очень даже.
— Так что же, молодой Наследник Изначальных? — слегка насмешливо произнес Цезарь. — Скрестим клинки?
— Отец!.. — как-то отчаянно крикнула Марсия. — Ты не…
Взгляд Цезаря заставил ее умолкнуть. Ах ты, Тускуб херов, внезапно разозлился Лекс. Брат Неба, понимаешь. Я те щас… я тя щас… в сортире… Тьфу, Эмпузой тя… тебя. Тебе.
— Скрестим, — кивнул Лекс, стиснув зубы. Брови Цезаря радостно взлетели вверх.
— Отлично, молодой человек, отлично… должен ведь я знать, за кого выдаю собственную дочь. Да еще такую. Посмотрите — красавица, умница, одна попка чего стоит. Прелесть. Не-ет, за такую шикарную женщину выкуп требуется.
Лекс не ответил — ненависть, продравшая его до печенок, внезапно прошла.
Цезарь чуточку помедлил, потом усмехнулся, легким шагом подошел к стене и снял с нее два клинка.
— Пожалуйста, молодой Наследник Изначальных. Выбирайте.
Лекс медленно двинулся ему навстречу.
Цезарь сделал шаг вперед.
Они встретились на середине зала.
Эрген, смотри только на остальных. Слушаюсь, мой господин.
Цезарь с едва уловимой усмешкой протянул Лексу мечи рукоятями вперед.
— Выбирайте, молодой человек, — повторил он. Лекс тоже усмехнулся — несколько кривовато: вспомнил, что у самураев подобный жест, кажется, являлся прямым оскорблением, после которого надо было хватать клинок и рубить обидчика сплеча.
Он секунду поколебался — нет, мечи были совершенно одинаковы — и взял левый.
— Отлично! — с энтузиазмом воскликнул Цезарь и мягко отскочил назад.
Приплыли, подумал Лекс, глядя, как противник, перебрасывая клинок из руки в руку, начал совершать какие-то сложные переходы по залу — в непосредственной и опасной близости.
Лекс быстро отошел на несколько шагов назад, нарушив дистанцию, и мельком глянул на меч.
…для двойного хвата сгодится, кривоватый… немного похож на катану — и слава Девятнадцати: других я отродясь в руках не держал… о! заточен на славу… и сталь хорошая. Чего ж такой тяжелый-то… потому что шире?.. ох, не помню я уже ничего… но что ж поделать.
Лекс чуть присел, и, держа меч двумя руками, медленно поднял его так, что маленькая звездообразная гарда оказалась на уровне правого глаза.
— О!.. — весело воскликнул Цезарь. — Я вижу, какая-то незнакомая школа. Тем лучше!..
Незнакомая ему, подумал Лекс. А мне что — сильно знакомая?..
Цезарь, с поразительной легкостью вращая своим мечом, сделал длинный выпад, нанося удар по ногам Лекса. Тот от неожиданности отскочил назад, едва увернувшись.
Цезарь перестал улыбаться: теперь на его лице застыло неприятно хищное выражение.
Очень скоро Лекс понял, что противник силен — во всяком случае, для него. Даже чересчур силен.
Он едва успевал уворачиваться от разрезающего воздух серо-голубого клинка, который налетал на него отовсюду и жил, похоже, собственной жизнью: круговые удары, тычки, резкие выпады следовали один за другим с немыслимой скоростью, и от серьезных последствий Лекса спасала только быстрая реакция.
…как это там… придержать тень… нанести поражение, используя дух Пустоты… вот спасибо, очень помогает… вот Эмпузов старикашка, как прыгает…
Цезарь двигался очень быстро и, похоже, совершенно не уставал: Лекс тоже не задыхался, однако никак не мог понять, на чем может подловить шустрого старикашку.
…что там Учитель еще говорил… голос — живая вещь… кажется… придержи подушку… н-да.
Скоро Лекс уловил, что Цезарь с ним просто играет — он явно был абсолютно уверен в своей силе; заметил Лекс и особенность его стиля — глубокие выпады и работа по ногам — почему-то.
…выпад — выпрямился, выпад — выпрямился… ладно, хоть я и дилетант, но…
Лекс на секунду замер — и ударил Цезаря взглядом, в один миг увидав всю его злобу, и страх, и усталость, и сожаление о будущем… зависть и потерявшуюся нежность — изломанную и скрученную в тугую молнию заботой о многих и многих.
Цезарь дрогнул, однако все-таки начал делать выпад, но в этот момент Лекс собрал силу — отовсюду — и выдохнул ее в грозном (как он надеялся) крике.
— Йо-о!..
Удар Цезаря не достиг цели: он отскочил назад, выпрямился, и тут Лекс, рванувшись вперед, сделал глубокий выпад — и неожиданно изящным огасуми рассек противника снизу вверх — от паха, до грудины.
Цезарь удивленно посмотрел вниз, на мгновенно пропитавшиеся кровью белые одежды, а Лекс, продолжая выполнять кусочек полузабытого комплекса, отступил — и акцентированным йока-до снес ему голову.
