Миновав площадь, Влад срезал путь через пустые прилавки городского базара, перебежал по мосту над оврагом, из которого воняло так, будто под завязку забит дохлыми крысам, затем вновь выбрался на главную дорогу, и через два квартала ему открылся вид на Хитрую Гору.
Что такого хитрого в этой горе, Влад не совсем понимал. Точнее, совсем не понимал. Холм как холм. Намного выше всех остальных холмов, расположенных в границах Айверройока, – и что? Назвали бы «Высокой» Горой. Было бы понятно, о чем речь. А так – что к чему?
Дорога стала огибать Хитрую Гору по дуге. Домов здесь было совсем мало. И чем дальше, тем этих темных строений со слепыми окнами становилось все меньше и меньше. Казалось, что город тут и заканчивается, что это его окраина, что дальше уже пойдут сплошные пески, камни и прочая требуха, привычная для здешних мест. Но дорога из плит вопреки ожиданиям не выродилась в грунтовку. Она по спирали повела на вершину горы.
Совершая подъем по серпантину, Влад к своему большому удивлению вскоре обнаружил, что Хитрая Гора расположена в самом центре города, а жилые кварталы разбегаются от нее волнами. Причем чем дальше от горы, тем кварталы плотнее, чем ближе, тем домов меньше и расстояние между ними больше. У подножия вообще никаких жилых построек не наблюдалось.
Вот так странно выглядел с высоты взлетающей птицы план города Айверройок.
Совершив за сорок минут несколько полных витков, Влад вполне благополучно добрался туда, где дорога подошла к вырубленной в скале арке. Не задумываясь ни на секунду, он прошел дальше и попал в узкое ущелье, наполненное клубами то ли густого тумана, то ли низовой хмари. Пришлось какое-то время идти на ощупь. Но очень скоро, шагов через пятьдесят, ущелье закончилось. Вынырнув из мутного киселя, солдат увидел нечто, отчего у него дух перехватило.
Оказалось, что дорога не заканчивается, а убегает вниз. А там, внизу, расположена впадина – вырезанное природой в горе блюдце размером в несколько десятков бейсбольных полей. В центре впадины за высоченной стеной – сложенной из белого камня короны с золотыми зубьями-башнями – угадывались очертания множества белокаменных зданий.
«Целый город, – подумал восхищенный Влад. – Город-крепость!»
Вглядываясь в завораживающие отблески ночных костров, в колыхание причудливых теней на стенах древних построек, солдат догадался, что это и есть то, что называла Тыяхша Внутренним Городом.
Пробежав вниз по дороге без малого три сотни метров, Влад остановился, сошел на обочину и принялся разрабатывать план дальнейших действий.
Щербатые плиты вели прямиком к обитым золотыми листами воротам. Иди и дойдешь. Только проникнуть в крепость таким путем представлялось делом нереальным – наверняка ворота под замком. А если даже на замок и не заперты, то стража выставлена. И выставлена не для того, чтобы всякого встречного и поперечного внутрь пускать. Можно, конечно, с боем прорваться. А смысл? Честолюбие потешить, порезвиться, но при этом весь гарнизон переполошить? Глупо. «А что, если представиться чин чинарем, наврать, что заблудился, ночлега попросить? – прикинул Влад. – Может, пожалеют глупого землянина?» Но тут же сообразил, что, если даже и пропустят, обязательно шпионов приставят. Тогда точно до раймондия не доберешься.
Мудрил-мудрил и, в конце концов, пришел к выводу, что, кроме как вскарабкаться на стену и втихаря перемахнуть через нее, никакого другого реального способа тайком пробраться во Внутренний Город нет. Ну а почему, собственно, и не вскарабкаться? Не стеклянная же она, эта крепостная стена. Из каменюк выложена, а значит, зазоры между ними имеются, трещины всякие, щели и выступы. Что мешает попробовать? Не торопясь, потихоньку-полегоньку, сантиметр за сантиметром. Должно выйти. Обязано. Получилось же на Суфанре, когда дикого снайпера из гнезда доставал. А там, между прочим, стена была из литого бетона. Правда, тогда Влад находился в лучшей физической форме и опять же кое-что из снаряжения под рукой имелось: веревки, «кошки», якоря, «гекконы» те же – перчатки с присосками из штурмового альпинистского комплекта. А сейчас… «Но Кугуар я, е-мое, или не Кугуар?» – подзадорил себя Влад и тут же выбрал в стене точку на девять часов, считая ворота точкой на шесть. После чего – среда не суббота, спецназ не пехота! – помчался к намеченной цели зигзагами.
Грамотнее было бы по-пластунски доползти. Тихой змейкой между камешками. Но дело уже к рассвету шло, и на чрезмерную осторожность времени не оставалось. Старался, правда, прижиматься как можно ниже к земле и использовать складки местности. Но местность складками не баловала. И вообще, ее тут будто вылизали. Ни валуна приличного, чтоб схорониться, ни кустика. И трава вся выжжена. Что с точки зрения охраны и обороны очень грамотно. Наверняка сверху вся округа днем просматривается как на ладони. Да и в лунную ночь – тоже.
Одолев половину пути, Влад напоролся на засаду. Случилась такая справа по курсу: вылез из дыры в земле заспанный бородач, наставил арбалет, что-то спросил и замер в ожидании ответа.
Дурачок.
Ему бы коров пасти, а не в засадах сидеть. Кто ж так делает? Если война, то на войне как на войне – сначала завали, а потом проверь по документам, кого завалил.
Но, видимо, тут еще не совсем война, раз так дядьке задачу поставили – в боевом охранении человеколюбие проявлять. То есть, прежде чем выстрелить, обязательное дознание проводить. Влад даже представил себе, как этого бедолагу инструктировали.
Скорее всего, так.
Если пролопочет подозрительный тип чего-нибудь в ответ на вопрос «стой, кто идет», считай его человеком и разбирайся по полной программе: кто таков? размер желудка? куда и зачем прешь среди ночи? А не ответит – Зверь. Тогда лупи по нему и зазывай страшным ором ближайшего Охотника.
«Гуманисты, твою дивизию! – выругался про себя Влад. – А если, допустим, был бы я немым от рождения или вследствие контузии? Что тогда?» Крикнул на аррагейском:
– Свои!
И всем своим видом показывая, что атаковать не намерен, опустил на землю арбалет. Но уже через секунду выхватил нож и с разворота метнул в потерявшего бдительность дозорного. Рукоятка угодила мужику точно в лоб.
Не успел незадачливый стрелок упасть, а Влад уже совершил кувырок вперед, еще один, и, подхватив с земли увесистый булыжник, – подъем разгибом. Булыжник пригодился, когда на шум из ямы выскочил второй дозорный. Этот даже арбалет не успел поднять. Мигом словил макушкой незамысловатый метательный снаряд и свалился туда, откуда вылез. Сделав дело, Влад упал на живот, замер, подождал несколько секунд, но больше никто не объявился. Дозор оказался парным.
В три кошачьих прыжка Влад очутился на месте. Сначала тесак родной разыскал, сунул в ножны. Только потом скинул оглушенного дядьку в незамысловатое фортификационное сооружение, состоящее из ямы и замаскированной дерном крышки. Когда дядька, проскользив по вырубленным в грунте ступеням, с глухим звуком шлепнулся на пивное пузо напарника, Влад наклонился послушать, как они там.
