„Илия“. И сказал он мне: „Я – не Илия, но я – Иисус, чье тело положил ты в гробнице“. Я никак не мог поверить ему и потому сказал: „Покажи мне гробницу, где положил я тебя“. И взяв меня за руку, привел на место, где положил я его, и показал мне плат, которым обвил я его голову; тогда постиг я, что это Иисус, и молился ему, и сказал: „Благословен грядущий во имя Господне!“ И держа меня за руку, привел он меня в Аримафею, в дом мой».
…Наблюдатель, между тем, поспешил из Аримафеи в сад Иосифа, к гробнице Иосифа. Заканчивался третий день после распятия. Фиолетовая туча с чернью недвижимо висела над городом и только на западе, на горизонте, небо частью очистилось, и узкая полоса его напоминала горную реку, несущую окровавленный поток. Наблюдатель увидел у гробницы три фигуры воинов. Они о чем-то спорили, размахивали руками. Наконец, один из них на время удалился. Отсутствовал он недолго и был встречен благодарными словами и дружелюбными похлопыванием по плечам. Тут же на камне разместили снедь и принесенные молодым воином кувшины и принялись за ужин. Через час-другой заснули. В тот же час около гробницы выросли два огромных силуэта, без труда они отодвинули камень, закрывавший гроб. Наблюдатель хорошо их рассмотрел, когда они, разместив изъятого из гроба между собой, повернули на запад и оказались напротив огненной реки. Взойдя на пригорок, исполины громовым голосом возвестили безмолвной округе: «Христос воскрес!»
Андрея Ивановича ранним утром разбудили гроза и шум дождя, колотящийся по крыше. Для мартовской Москвы и дождь и особенно гроза были необычны, и он объяснил их поначалу продолжением сна, но придя на кухню и открыв окно, убедился в реальности происходящего. Сегодня придет, подумал он о Первозванном. И скажет, когда ожидать того, кто воскрес.
Второе пришествие Христа
24 февраля, 2023 год. Подмосковье, Кратово
Первозванный и на этот раз не изменил своей привычке удивлять Кручинина переодеваниями. И теперь, как и прежде, кто-то перед ним предупредительно широко открыл дверь дачи, и на пороге появился он с лучезарной и одновременно озабоченной улыбкой. Впрочем, никакой озабоченности, возможно, и не было, а всего лишь она показалась профессору при первом взгляде на куратора, облаченного в военную форму, с медалью «За отвагу» на груди. На спине плоский рюкзак с многочисленными отделениями, кармашками, молниями, выполнявшему, догадался Андрей Иванович, помимо всего, и функции бронежилета. Ангел, запустив руку глубоко в карман штанины, вынул гранату, пристроил ее на подоконнике. Подумав, туда же выложил пистолет. На обеих коленях четко видна прилипшая грязь. Все свидетельствовало о том, что он… оттуда.
– Как всегда, чай и малиновое варенье? – спросил Андрей Иванович. – Прошлым летом запасся.
– А вот и нет, профессор, – воспротивился Ангел. – Не как всегда. Не два, а три пакетика, во-первых. А кроме того… – он снял со спины рюкзак-бронежилет, извлек из него большой шмат чуть подмороженного украинского сала с утыканными в него дольками чеснока. – Надеюсь, бородинский хлебушко найдется?
– Сало? Если не ошибаюсь, прежде, ну, тогда и там, вы не употребляли в пищу свинину.
– Ах, Андрей Иванович, нельзя же быть таким традиционалистом. Мир меняется – меняемся вслед за ним и мы. Что же касается данного шмата, то, должен признаться, он оказался последним на Украине. Все предыдущие слопали мерзкие москали. – Порывшись в кармашке рюкзака, извлек плоскую баклажку, покрутил ее, открыл. – Как вы отнесётесь к этому фронтовому напитку? Горилка! Семьдесят пять градусов! Дух перехватывает! И замечу, тоже последняя на Украине. И выпита тоже москалями.
– С утра?!
– А что, сейчас утро? Мне ведь все равно: утро, вечер, день, ночь. Ибо небесная обитель, как известно, одновременно пребывает и во тьме, и в свете. Итак, плеснуть малость?
– Ну, что ж, как говорится, коль пошла такая пьянка, режь последний огурец. Кстати, есть и огурцы, причем, бочкового посола.
Так вот ни о чем и болтали они, сидя за столом напротив друг другу. Андрей Иванович в ожидании, что скажет ему посланник небес, как оценит исполнение заложенной в него программы, что последует далее и последует ли. Первозванный же… Да кто же знает, чего он ждал?
Наконец, допив вторую чашку чая, Первозванный как бы между делом, нечаянно, поинтересовался:
– А что же это вы, Андрей Иванович, на Голгофу не поднялись?
– Так получилось. Шел вслед за процессией и вдруг вспомнил разорванного пополам мальчика. Выходит, пожалел себя.
Первозванный молчал. И долго молчал. Порезал на тонкие ломтики так и не оттаявшего и не уменьшавшегося в размере шмат сала, посасывал их после каждого приема горилки. Наконец, заговорил:
– Ну, что, Андрей Иванович, хотите спросить, когда ожидаемый гость явится? – И, полагаю, ожидаете, что он наведается к вам непосредственно в Кратово?
– Ничего я не полагаю, – осердился Андрей Иванович. – Только ведь это как-то должно проявиться.
– Не обижайтесь, профессор. Мы ведь точно так же донимали Учителя просьбами и вопросами: покажи знамения, когда придет Царствие Небесное?.. А он нам: «Бодрствуйте, как те благоразумные девушки, ожидавшие жениха с зажженными лампами, ибо не известен ни день, ни час возвращения Сына Человеческого». – Первозванный произнес эти слова с каким-то даже равнодушием, устало, словно дело касалось весьма рядового явления. Вздохнул. – То же самое и теперь. Все, кто ждет второго пришествия, считают, что он явится в человеческом облике.
– Ну, не все, – поправил Андрей Иванович Первозванного. – Я, например, так не считаю.
– Однако, он пришел год назад, а вы и не заметили.
Профессор недоуменно глядел на Первозванного. Ожидал объяснения.
– Вы же, квантовый физик, допускаете перевоплощение частицы в волну и наоборот, другие чудеса, творимые во Вселенной, так почему бы Сыну Человеческому не перевоплотиться в нечто такое, что более всего будет отвечать решению поставленной им задачи? Например, в русское войско…
– Андрей, вы заговорили языком лектора с университетской кафедры.
– У вас научился.
– И вы, Андрей, не обижайтесь. Я чувствую связь двух отдаленных друг от друга двумя тысячелетиями эпох. Как и тогда, сегодня старое мироустройство рушится и одновременно прорастает новое. Но опять… рваные тела, разбитые черепа, кресты, кресты от горизонта до горизонта… Что же это делается, Андрей?! Зачем? Почему там, в небесах, допускают такое всепоглощающее зло? Почему не вмешаются?
– Перехожу опять на язык лектора… Вся история человечества есть история войн. Подсчитано: с 3500 года до н. э. и до 24 февраля прошлого года люди мирно прожили всего лишь около трехсот лет. Только в десяти особенно кровавых войнах погибло больше 200 миллионов человек. Восстание Ай Лушаня в Китае в
