восьмом веке унесло 13 миллионов, война Тамерлана – 20 миллионов, война Монгольской империи – 30 миллионов, а это без малого 20 процентов тогдашнего населения Земли. Первая мировая – 15 миллионов, Вторая – 40 миллионов. Я-то уверен, что ваши историки-бухгалтеры считают по минимуму. На самом деле потери во Второй мировой превышают 70 миллионов человек.
– Вот и я о том же. Неужели же волей Господа невозможно прекратить бойню?
Первозванный с насмешкой поглядел на собеседника:
– Цитирую: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Это хвала победе. А победа возможна только в войне. Знаете, кто это написал в Книге?
– Если не ошибаюсь, Иоанн.
– Он. Вселенская война изначальна. Это война Света и Тьмы. Войну развязал тот, кто разбудил спящего вечным сном Князя Тьмы. Врага на веки вечные. Творец и не мог поступить иначе, поскольку стоял перед дилеммой: или начать войну с Тьмой, или не запустить в космос Жизнь. И, следовательно, в войне и только в ней – исток и первопричина Жизни. Сначала было слово и слово это – война. А уж затем бытие. Вы обратите внимание, профессор, воюют все: Свет и Тьма, Добро и Зло, чертополох с пшеницей. Воюют звери, жизнь и смерть, друг и враг, свой и чужой. Воюют Дьявол и Бог, в том числе, и за сердце и душу человека. Так почему из этого космогонического процесса исключать человека? Там, где есть пара, дорогой Андрей Иванович, там противоположность, а где противоположность, там война. Представьте себе на минуту, что нашлась космическая сила, пожелавшая устранить различие в названных и не названных парах и превратить их в идентичное целое. Это же привело бы к возвращению в состояние первичной материи, то есть, ко Тьме, вечному сну в Небытии. Творец разбудил Небытие, осветив его. Посеял семена Жизни. И это невозможно было сделать без войны и без победы Света.
– Но в таком случае можно оправдать любую войну. И те, что были, и те, которые ведутся, и те, которые будут.
– Что значит «оправдать», «обвинить»… Поверните фотоны вспять, соберите их в точке творения мира, не забудьте при этом и об остальных частицах, и вы погрузитесь в вечный сон. Так вы положите конец войне с Тьмой. Так вы приведете к победе Меона.
– Андрей, нам, живущим на Земле, трудно понять, что есть Свет, а что Тьма.
– Вы, профессор, имели исключительную возможность наблюдать за парой «Учитель – синедрион». Один нес с собой идею преображения человека, приближения его к божественному нравственному закону, другой отрицал, и, надо сказать, успешно, Дух, объявив владычицей мира Плоть, сущность которой безграничное потребление всего и вся. Сегодня синедрион волей и силой Дьявола переместился на другой континент, заслоненный двумя океанами. Нравственный закон, данный Творцом, оболган, разорван на куски и выброшен в мусорный ящик. Ложное объявлено истиной, подлость благородством, шизофрения исцелением, виноватый правым, порок добродетелью, лицемерие искренностью, бес ангелом. Все искажено, перевернуто: верх низвергнут вниз, низ вознесен вверх. Человек дезориентирован.
– Но что Дьяволу нужно, чего он добивается?
– Сказано было: на шестой день творения Господь создал человека по своему образу и подобию. Извечное желание врага – исказить образ человека, сделать его подобным себе. А для этого нужно, чтобы человечество поверило в его могущество и исключительность. А исключительность – порождение гордыни, великого греха, ведущего к смерти. Так уже было во времена земной жизни нашего Учителя, и все знают, чем это закончилось. Господь отвернулся от избранного народа, подверг его мучительным испытаниям, рассеянию по планете, подобно строителям Вавилонской башни, возомнившим себя равным с Творцом. Казалось бы, урок должен быть усвоен, но сегодня мы видим, как гордыня вновь проросла и охватила полмира, угрожая обезличить другие народы, выстроить их в одну шеренгу, принудить стать такими, какими, по их мнению, они должны быть. – Первозванный поболтал содержимое в баклажке, глазами спросил профессора, нет ли и у того желания прерваться на минутку. Затем, откинувшись на спинку кресла, поинтересовался.
– Скажите, Андрей Иванович, у вас есть любимый цветок?
– Есть. Ромашка.
– А теперь представьте: вся Россия заросла только ромашками. Белые луга, белые поляны… Красота?
– Первое впечатление – красота!
– Вот именно: первое. А затем – тоска вплоть до помешательства. Враг человеческий хочет того же: чтобы весь мир был заселен блондинами. Обоснование: только он, по рождению англосакс, имеет право занять в иерархии человечества высшую ступень. Ниже англосаксов народы юга Европы, в том числе, испанцы, итальянцы, ниже – французы, германцы, русские, другие славяне. Еще ниже азиаты. На самом дне африканцы. Никто из апологетов теории социального дарвинизма, конечно, не скажет об этом вслух, однако все действия и политика англосаксонского мира подтверждают этот вывод. Неоспоримым фактом, говорят они, является безжалостная борьба за существование в живой природе, значит, то же самое происходит и в человеческом обществе. Шестьдесят процентов американцев считают, что Господь именно на них возложил историческую миссию вырастить совершенную когорту людей. Отсюда и их поведение: беспощадность, хитрость, беспринципность, властность. Они не знают, что такое совесть, ведь ни в растительном, ни в животном мире, говорят они, ее нет. Не напоминает ли вам кого представленный мною образ?
– Дьявола. Те же приемы, та же стать. Даже белозубая улыбка такая же фальшивая.
– Их логика: избранный Богом для преобразования мира народ, разумеется, должен быть наделен особыми правами и привилегиями. И, следовательно, все их действия законны и нравственны.
– И стал их Бог Сатаною?
– Они и не скрывают этого. Просто Сатана поменял местожительство.
…На следующий день, в субботу 25 февраля, Кручинин направился в гараж. Он уже два года, если не больше, не заглядывал в него и теперь переживал, на ходу ли его «Нива», которую он лет пять назад купил с целью ездить на рыбалку, однако вскоре потерял интерес и к рыбалке, и к машине. Так и стояла она невостребованной. Но к его удовольствию машина завелась с первого раза. Затем он позвонил давнишнему знакомому, полковнику в запасе, и попросил составить перечень одежды и обуви, которые необходимы в условиях войны. Три дня Кручинин мотался по магазинам в поисках нужных вещей. Он сомневался, взять ли с собой оставленные Первозванным гранату и пистолет, в конце концов рассудил, что в дороге возможны досмотры и оружие вызовет подозрение. Еще один вопрос мучил его: на Донбасс ехать или в Запорожье? Решение было принято вечером в субботу четвертого марта. Крым! А уже из Крыма в Херсон, в Каховку. Там в свое время воевал его дед. «Каховка, Каховка, родная винтовка» – пел отец, вспоминая
