никто его не отобрал. Тогда и жить будет незачем.
- Конечно, ураганчик, - выше тяну уголки губ. – Все будет так, как ты хочешь.
На негнущихся ногах, как сломанный робот, веду малыша в детсад. Целую в пухлую щечку, желаю ему хорошего дня. Привычные действия, которые я выполняю изо дня в день на автомате, сегодня разрывают мою душу в клочья.
Работа в малярной не приносит удовлетворения. Моя отдушина больше не успокаивает. Аэрограф не слушается, краска ложится криво, а слезы застилают глаза.
Убираю аппарат прежде, чем окончательно уничтожу рисунок на капоте внедорожника. Отступаю назад и камнем падаю на твердый диван у стены. Устало потираю виски. Заказ я сегодня точно не закончу. Еще и время потрачу на полировку испорченного участка.
- Эй, и это ваш профессионал? – незнакомый голос врывается в помещение раньше, чем его обладатель. – А разговоров-то было!
Наблюдаю, как высокий лысый мужчина пересекает помещение, не заметив меня, и подходит к внедорожнику. Пальцем ведет по рыжей кляксе, цокает укоризненно.
Делаю глубокий вдох. И собираю себя по микрочастицам.
А ведь он прав. Какой я профессионал, если расклеилась и сразу сорвала заказ? Грош цена мне как мастеру!
Расправив плечи, встаю и упираю руки в бока. Вздергиваю подбородок, заталкивая разбитую Еву как можно глубже. Чуть позже с ней разберусь. Позже ее пожалею. Все равно не воскресить.
- Вы, наверное, Николай? – чеканю смело и уверенно. – Я как раз вас ждала. Знаете ли, мне о вас тоже много чего рассказывали. И хорошего, и плохого, - делаю паузу, ловлю на себе внимательный взор серых глаз. – Я привыкла сама делать выводы, поэтому… Вот ваш первый заказ после больничного. Справитесь? - добавляю скептически.
Указываю ладонью на капот внедорожника. И делаю лицо кирпичом, будто это не я пару минут назад на нем грубо напортачила.
- Считайте, что это проверка, - легко улыбаюсь, пока Николай пыхтит, как вскипевший чайник. И хватается за аэрограф.
- Учись, как надо, - входит в азарт. А я только рада, что благодаря помощнику спасу заказ.
И не подставлю Тимура.
* * *
- Исправил твой косяк, - бесцеремонно бросает Николай, снимая маску и тыльной стороной ладони вытирая пот с лица. – Почти час убил. Принимай работу, - опускает аэрограф на подставку.
Спрятав улыбку, важно подхожу к машине. Оцениваю изображение, специально медлю с ответом, чтобы проучить самоуверенного парня. Хотя с заданием он справился очень даже неплохо. И быстро, несмотря на недавнюю травму руки. Уверена, мы с ним сработаемся.
- Предлагаю немного объема придать, - осторожно произношу, чтобы не задеть его профессиональное эго. – Чтобы оживить картинку.
- Куда? И так 5D с полным погружением, - спорит, окидывая ладонью зубастую акулу на капоте.
Молча беру аэрограф и, сменив наполнитель, аккуратно наношу краску, добавляя тени в нужных местах. Успев успокоиться и собраться, свежим взглядом прохожусь по рисунку. Придаю хищным глазам большой рыбы дьявольского блеска, а зубам - остроты и реалистичности. И, удовлетворенная, поворачиваюсь к Николаю.
- Прикольно, - поглаживает лысину. – Ты где училась?
- В обычной художественной школе, - скромно пожимаю плечами.
- Тебе бы вышку закончить, и вообще асом станешь, - неожиданно делает мне комплимент. – А я просто маляр после профучилища. Но аэрографией увлекался с детства. Самоучка, так сказать, - по-дружески похлопывает меня по спине. – Сработаемся, мелкая, - довольно подводит итог.
Кашляю предупреждающе и убираю с себя его руку. Деловито пожимаю большую, испачканную краской, влажную ладонь.
- Коль, полегче с хозяйкой, - влетает в малярную Кирилл и с опаской косится на меня. – Тебе босс за нее голову открутит.
- И колокольца пообрывает, - нагнетает обстановку Вова.
- За что? Я и так только с больничного. Лежачего не бьют, - оправдывается лысый, зыркая на меня.
- Вот обратно в больничку и отправит, - хором выдают парни, вступаясь за меня.
Неужели их Тимур так запугал? Мне казалось, он всегда адекватно с ними общался. И даже не уволил, хотя они этого заслужили. Правда, последнее – моя заслуга. Я замолвила словечко за оболтусов. А Тимур… Прислушался. Не смог мне отказать. Он вообще каждую мою просьбу выполняет.
На секунду в душу возвращается тоска, а во рту появляется горечь. Но я заставляю себя не думать о нас! Хотя бы до конца дня.
- Так, хватит, ребята, - складываю руки на груди. – Не спугните моего помощника. Нам с ним еще грант выигрывать, - улыбаюсь ошеломленному Николаю, который после угроз друзей отскочил в дальний угол.
Достаю смартфон, делаю несколько фотографий капота, записываю видеоролик. Добавлю эти кадры в итоговую презентацию.
- И никто никому ничего не открутит, - строго смотрю на Кира и Вову. – Но как раньше – тоже больше не будет. Никаких «шабашек», - стреляю взором в Колю. – Обещаю, они вам больше не потребуются. Тимур Викторович сделает все, чтобы вы получали достойную зарплату.
Парни переглядываются, словно общаются мысленно, а потом дружно кивают, как болванчики.
- Благодаря тебе, Ева, - знакомый низкий баритон заставляет меня оглянуться, а ребят – разбежаться по рабочим местам.
- Здравствуйте, Влад Аркадьевич, - выдыхаю, когда мы остаемся наедине. – Вас Тимур прислал, чтобы присмотреть за мной? – уточняю прямо.
Вулканов пообещал не сопровождать меня лично, не преследовать. И сдержал свое слово. Но это не касается Андрея и Влада, которые, будто часовые на посту, сменяют друг друга.
- Нет, Ева, это моя инициатива. Правда, я отпустил твоего водителя, и Тим вряд ли одобрит это, - сообщает внезапно. – Если ты не против, я хотел бы поговорить с тобой. Насколько я понял из обрывков телефонного разговора с Тимуром, ты уже знаешь об Ольге?
- Да, - хмурюсь, потому что боль возвращается, а кровоточащая рана никак не затягивается. – Вы извините, что испугала вас на первой встрече, - киваю в сторону кабинета, куда когда-то принесла кофе, ни о чем не подозревая, и где чуть не довела Влада до сердечного приступа. – И за Каролину… тоже прошу прощения. Я не знала, что… все так, – голос срывается.
Разрушающие мысли опять заполняют голову, взрывают черепную коробку изнутри, и я вынуждена прижать пальцы к вискам, чтобы хоть как-то унять боль.
Ольга – моя полная копия.
Владик – ее с Тимуром сын.
Как смириться с этим? Как остаться? Как жить, зная, что ты – никому не нужный суррогат?
Но
