class="p1">— Вернитесь все в кровать, пожалуйста, — резко сказала другая медсестра, и Орла поняла, что не одна она подглядывала — все роженицы высунулись в коридор. Она снова легла в кровать и надела на ноги манжеты. Через пять минут незнакомая сестра с детским лицом и мелкими черными кудрями вошла в палату. Не глядя на Орлу, она взяла губку с полочки маркерной доски, стерла с нее имя брюнетки и написала свое. Потом молча вышла и вернулась к остальным, сбившимся в кучу позади высоких перегородок и шепотом обсуждавшим произошедшее.
Орла успела покормить дочь дважды, поменять ей подгузник и снова уложить спать, и тут осознала, что никто из сестер не заходил к ней уже несколько часов. Ей давно должны были принести белую чашечку с таблетками: операционный шов жгло от боли, и под ним в животе все мучительно ныло. Похоже было, что они с Марлоу больше никого не интересовали, словно провалились в какую-то пропасть.
Она уже хотела нажать на кнопку и попросить дать ей болеутоляющие, когда ее осенила ужасная мысль. Безумная, невообразимая, но от этого лишь более соответствующая положению вещей.
Она сняла палец с кнопки.
— Просто убежала, и все, — говорила сестра за дверью своей сменщице, только что заступившей на дежурство. — Это как-то связано с роликом и с тем, что его видела Эйва. Ей ведь всего девять, да?
Орла медленно поднялась, ухватилась за спинку кровати и побрела в ванную. Там она посмотрела на себя в зеркало и подумала, что, возможно, пропасть, в которую они с дочерью провалились, была на самом деле выходом.
Морщась от боли, она натянула поверх медицинского корсета одежду. Все средства из ванной комнаты она смахнула в сумку, даже те, назначения которых не понимала: длинные пакеты со льдом, комически огромные прокладки, мягкие пластиковые бутылочки с насадкой на горлышке. Потом она подошла к кроватке и собрала все вещи оттуда тоже: подгузники, салфетки, рубашечки на кнопках, в большом количестве лежащие вокруг кукольного тельца ребенка, запасную шапочку, крошечную расческу, грушу для прочистки носика. Остановившись, она наклонилась над Марлоу, чтобы проверить, все ли хорошо. От близости материнского дыхания девочка вздрогнула и сморщила носик.
Орла подошла к двери, повернула ламинированную табличку с просьбой не беспокоить, потому что она кормит грудью, и тихо закрыла дверь.
Потом она положила Марлоу на кровать и развернула одеяльце, в очередной раз удивляясь маленьким ручкам и ножкам, которыми девочка, почувствовав свободу, сразу начала сучить, крепкому животику, затягивающейся пупочной ранке с почерневшими остатками канатика, соединявшего их. Пока Орла возилась с памперсом, снова и снова переклеивая желтые липучки, Марлоу лежала тихо.
— Вот молодец, хорошая девочка, — похвалила ее Орла.
Она с благодарностью отметила для себя, что ползунки, которые связала миссис Сальгадо, были с носочками. Затем она медленно, сантиметр за сантиметром, натянула через голову Марлоу свитерок.
— Мы едем домой, — сказала она дочери и снова положила ее в кроватку.
Свою небольшую сумку Орла затащила в логово из простыней, и это движение отозвалось жгучей болью, словно ее ножом полоснули по животу. Большинство вещей, которые она принесла с собой и которые собрала, к счастью, были мягкими. Она сдвинула одежонку и памперсы к краям, освободив место посередине.
Потом взяла Марлоу и дождалась следующего затемнения.
Пластиковые браслеты у них обеих имели одинаковый номер и сенсоры. Если они пройдут через качающиеся двери до отключения электричества, датчики поднимут тревогу, сказала ей одна сестра, и двери больницы будут заблокированы. «Кроме тех периодов, когда не работают генераторы, — понизив голос, добавила она. — Но они отключаются только на пару секунд. Шансов мало».
Наконец лампа над кроватью Орлы погасла. В комнате похолодало и стало совсем тихо.
Орла открыла дверь, высунула голову в коридор и взглянула на сестринский пост. Все сестры вскочили и побежали в палаты с тяжелыми больными. По коридору разносилось многоголосое «Ну как вы тут?».
Орла закрыла дверь, вернулась к кровати и взяла Марлоу на руки, положила девочку в сумку и на три четверти застегнула молнию.
Она поспешно прошла по коридору, при каждом шаге ощущая адскую боль, но не отрывая глаз от двери. Приблизившись к выходу с отделения, Орла в панике спросила себя, что это она творит, и тотчас же получила ответ: следует интуиции. Прислушивается к своему телу.
Орла толкнула дверь и ступила за порог. Она приготовилась к ужасному, но единственным звуком был тихий свист закрывающихся дверей.
Она беспрепятственно спустилась на первый этаж, к указателю «ВЫХОД В ГОРОД», и тут свет зажегся снова. Но Орла уже распахнула дверь, и через мгновение она была на свободе, они обе были на свободе, на сыром тротуаре, который теперь невероятно радовал глаз, под строительными лесами, которые казались величественными, на легком влажном ветру, который представлялся дуновением новой жизни. Свободная и необремененная, она стояла на Пятьдесят восьмой улице.
В городе было меньше снега и меньше копов, чем накануне. Навстречу Орле шел человек в деловом костюме — никто так не одевается во время чрезвычайных событий, подумала она. Он держал в руках банан. Банан! Словно это был совершенно обычный день и мужчина собирался перекусить на ходу. Взглянув на фрукт, Орла чуть не заплакала.
И тут появилось еще одно чудо: к ней приближалось такси, единственный автомобиль на улице. Орла машинально подняла руку.
— Мне пришлось сбежать из дома, дамочка, — когда она села, сказал водитель, указывая на счетчик: экран был черный. — Денег я с вас не возьму, но не повезу ни в Бруклин, ни в Куинс. У меня четверть бака бензина, и я должен растянуть его подольше. Елки-палки, этот технический апокалипсис не мог случиться до того, как приехала моя свекровь?
— Ладно, — ответила Орла. — Угол Двадцать первой улицы и Восьмой авеню.
Она намеревалась вернуться к Мэнни и спрятаться там, пока не придумает способ выбраться из города и уехать в Пенсильванию. Гейл и Джерри еще не вернулись из путешествия, но она могла поселиться в родительском доме. Они с Марлоу окажутся в безопасности, лишь только за ними закроется дверь крытого крыльца. Запасной ключ был спрятан в горшке искусственной гортензии на цветочной подставке. Все ее прежние желания побледнели перед нынешним пылким нетерпением скорее взять в руки этот ключ.
Орла расстегнула молнию сумки и с колотящимся сердцем посмотрела на уютно устроившуюся среди тряпок и пакетов Марлоу. Глаза новорожденной были закрыты, но когда Орла поднесла к ней палец, она сразу стала его сосать.
— Ай какая девочка, — прошептала Орла. — Моя девочка.
Таксист останавливался у каждого перекрестка, высматривая машины справа и слева, но все равно это была самая быстрая поездка домой
